Прибытие эскадры в Константинополь
Когда крейсер «Генерал Корнилов», на котором находился генерал Врангель, подошел к месту стоянки международной эскадры, вблизи Золотого Рога, крейсер не дал орудийного салюта, как это было обычно принято при встречах, на нем был только приспущен флаг, но эскадра приветствовала крейсер «Генерал Корнилов» орудийным салютом.
Иностранцев сильно поразила отвага и доблесть экипажа маленького колесного пароходика «Веха», когда они увидели его 5 ноября входящего в Константинопольскую бухту, имеющего на буксире громадную баржу (плавучий маяк) заполненную до отказа чинами Русской армии. Сам же пароходик просто кишел людьми. Дредноут «Император Индии», наш старый знакомый по эвакуации из Новороссийска, приветствовал «Веху» орудийным салютом. В течение нескольких дней Константинопольский рейд заполнялся прибывающими из Крыма русскими транспортами с развевающимися на них Андреевским и французским флагами. Всего прибыло 126 транспортов, различных по виду и величине.
Как уже было сказано, во время плавания все очень тяжело переживали недостаток не только пищи, но даже воды в до отказа переполненных транспортах. Только с приходом в Константинопольский рейд стали выдавать в весьма ограниченном количестве воду и хлеб. Не успевали транспорты стать на якоря, как сразу же вокруг них появлялись лодки с местными турками, кричавшими: «Кардаш! Экмек!». Они продавали за иностранную валюту или меняли на ценные вещи хлеб, восточные сладости и инжир. По низкой расценке, некоторые турки принимали и Романовские рубли, но денежных знаков Временного правительства и Правительства Юга России не принимали.
Вначале с водой было плохо и на многих транспортах прибегали к различным способам, чтобы ее получить. Так, например, пароходик «Веха» проделал весьма оригинальный номер. Неожиданно у него появился сигнал «Пожар». И весьма быстро и на пароходике «Веха», и на бывшей у него на буксире барже вода появилась в неограниченном количестве. Одним словом — «Голь на выдумки хитра».
Несмотря, кстати сказать, на вполне законное требование союзников сдать оружие, — сдачи не последовало, а для соблюдения формальности с некоторых транспортов сдали, находившееся в их трюмах как балласт, оружие и несколько сот испорченных винтовок. Все имевшееся на руках оружие было припрятано. Официально было разрешено офицерам оставить шашки и револьверы, но без патронов. Никакого осмотра транспортов и проверки сдачи оружия не последовало, и не было попыток разоружения, а поэтому можно с уверенностью сказать, что само требование сдачи оружия было только простой формальностью.
В скором времени вокруг транспортов стали разъезжать на лодках и катерах представители разных иностранных миссий, Красного Креста, благотворительных обществ. Все эти представители смотрели на нас как на каких-то выходцев с другой планеты, чуть ли ни как на дикарей или зверей. Конечно не забыли про нас и бесцеремонные и надоедливые корреспонденты разных газет и журналов — ведь мы были небывалой сенсацией, прекрасным материалом для передовиц, статей и фельетонов, на чем можно было хорошо подработать. Появились также и так называемые послы лимитрофных государств, желавшие заполучить в свои сети своих соотечественников, пользуясь их печальным положением. Практичные американцы на этот раз поступили вполне достойно: они быстро наладили довольствие, в первую очередь для детей, женщин и беженцев.
Настроение всех невольных жителей транспортов было весьма подавленное — настроение людей усталых после всего пережитого, голодных и не знающих, что будет дальше с ними. Но когда генерал Врангель, на катере под Андреевским флагом, стал объезжать транспорты, настроение на них поднялось. Могучее русское «ура», как перекаты грома понеслось по всему Константинопольскому рейду и далеко-далеко прокатилось эхо.
Наверное никогда, нигде и никто не приветствовал так искренне и тепло своего Вождя, или Главнокомандующего, или Правителя как здесь, вдали от Родины, приветствовали после катастрофы в Крыму генерала Врангеля. Тогда еще все в Русской армии верили, что генерал Врангель с честью выведет их из, казалось, безвыходного положения. Верили в него, обожали его — своего воистину народного Вождя.
Постепенно людской муравейник на транспортах стал оживать. Вначале появилась вода, а затем стали выдавать хлеб и пищу. В трюмах и на палубах стало свободнее, так как, согласно приказу генерала Врангеля, постепенно съезжали на берег женщины, дети, гражданские лица, раненые, больные, инвалиды и оставшиеся за штатом, вследствие переформирования Русской армии, военные.
Приказом генерала Врангеля вся Русская армия сводилась в три корпуса: Армейский, в который вошли все регулярные части; Донской — казачьи части Всевеликого Войска Донского; Кубанский — казаки Кубанского и Терского войск. Отдельно — флот. Согласно этой организации упразднялись все прежние армии и корпуса, дивизии сводились полки, полки — в батальоны и дивизионы, дивизионы и батальоны — в эскадроны и роты, артиллерийские бригады в дивизионы, дивизионы — в батареи. Расформировывались все штабы и тыловые учреждения. Вследствие этого приказа многие лица командного состава остались за штатом или перешли на низшие должности. Им было предложено право свободного выбора остаться в Армии на низших должностях или вообще без должности, или перейти на беженское положение. Стало известно, что Армия будет размещена следующим образом: Армейский корпус — в Галлиполи, Донской корпус — на Чаталдже, а Кубанский — на острове Лемносе, флот уйдет в Бизерту, а штаб Армии и генерал Врангель останутся в Константинополе. Вновь перевернулась еще одна страничка Белого Движения.
Прошла только пара дней и Константинопольскую бухту стали покидать транспорты с частями Русской армии, уходившие в разные места. Начиналась новая жизнь вдали от Родины и полная неизвестности.
На просторах же России еще боролись с красными — на северо-западе европейской части России части Балаховича, а на Дальнем Востоке остатки армии Колчака, под командой генерала Семенова. Всем было ясно, что и они уже обреченные вследствие своей слабости.