Предосторожность. "Дневник Дроздовского" за 26-27 марта
Полковник Дроздовский, учитывая общее положение, состав своего отряда при отдаче приказаний, зная, что найдутся лица могущие проболтаться, часто отдавал умышленно фальшивые распоряжения накануне марша. Цель была ввести в заблуждение и местное население, и агентов австро-германцев. Даже его ближайшие помощники (Войналович и Неведовский) не знали точно направление марша до самого выхода в поход или далее во время уже и самого марша. Так, например, во Владимировке все в отряде были извещены о переправе через Днепр у Александровска, где были сосредоточены большие силы большевиков. Когда выступили из Владимировки, полковник Дроздовский, идущий обычно во главе отряда, неожиданно для всех, отдал приказание отряду круто повернуть на юг. Когда Войналович и другие бывшие с ним заметили полковнику Дроздовский кому о том, что он наверно ошибся, последовал короткий ответ: «Я знаю, что делаю». Намерение переправляться у Берислава через Днепр было его тайной.
Выступили из Владимировки 26 марта при солнечной погоде.
«Небо чистое, синее. Юго-восточный ветерок. Мираж весь путь, идешь точно среди озер — всюду вода на горизонте. Шли частью рысью, легко, без растяжек. Легкая дорога, а главное, сказывалась привычка. Большой привал в Ново-Павловке до половины третьего. В ней много пьяных — сказалась продажа из казенного завода водки в Давыдовом Броде. Прибыли в Давыдов Брод головой колонны в начале 18-го часа. Продажа спирта и водки сразу запрещена и по прибытии наряжен караул из непьющих. Не знаю, выйдет ли что, так как в каждом доме полно водки. Начальствующих на всякий случай набодрил. Отряд Жебрака, шедший впереди в часе расстояния, встретил нас своей чахоточной музыкой. Проходили со своим распущенным Андреевским знаменем под егерский марш. Опять встретились, вернее разминулись, с австрийцами, которые небольшим отрядом, силою в одну роту с 4-мя пулеметами, двигались вдоль железной дороги от Херсона на северо-восток, занимая путь. Прошли незадолго до появления нашего конного отряда.
Мысль о переправе грызет. Какое тяжелое дело. Все эти большевики, их окопы и пулеметы на той стороне и, если бы были у них и пушки — все это не стоит ничего. Дали бы красивый бой и легко перешли бы, но у них есть машинка Румкорфа, и простой поворот ручки одного нерастерявшегося человека может поставить нас в очень тяжелое положение и свести почти на нет всю громадную организационную работу, все труды, убить все надежды. Конечно, перейдем во всяком случае, но какою ценою — быть может всей артиллерии и прочей материальной части. Легко понять мое состояние духа и всю работу мозга в поисках успеха. В приказе на завтра дал фальшивое направление через деревню Дудино с указанием переправы у м. Меловое — все равно офицеры не сумеют сдержать язык за зубами — авось их разговоры принесут пользу...
27-го марта выступили в 8 часов. Ясный солнечный, ветреный день. По дороге ни одной деревни, зато часто отдельные хутора, особенно ближе к Бериславу. Около 5-ти часов вечера подошли к месту, предположенному для ночлега. Наметил разброску отряда по отдельным хуторам в глубину верст на шесть. Это при предположенном ночном выступлении! Никто из штаба меня не встретил. Рысью выехал на поиски и не без труда нашел, а один из квартирьеров сообщил, что, по полученным сведениям, Берислав уже занят австрийцами, которых там до 600 человек при четырех пулеметах, но без артиллерии. Ожидают еще подкреплений и артиллерии, что мост в их руках, что Каховка и левый берег Конки занят большевиками, которые копают окопы. Они имеют артиллерию и стреляют по Бериславу. Решил не останавливаться на ночлег, а немедленно двигаться, так как обстановка такова, что либо сейчас пройти, пока наша помощь нужна австрийцам и нападение для большевиков опасно, либо обречь на гибель все дело, если, получив подкрепление и артиллерию, австрийцы сами завладеют, заградят дорогу. Переправы же для грузов в другом месте вблизи нигде нет. Конная артиллерия и конница уже стояли на квартирах. Приказал готовиться. Переговорил с Войналовичем и решили, что он с Жебраком поедут к австрийцам. Там им скажут, что идем домой бороться с большевиками, а, когда будем овладевать переправой через Конку, попросим их остаться в стороне, потом сдадим переправу им. Сказал, чтобы объяснили австрийцам, кто мы и что переправиться должны. Войналович уехал. В 18 часов 30 минут ушла конная колонна и броневик, а четверть часа позже двинулась и вся прочая колонна. За это время она перестроилась: впереди стрелковые роты и пулеметная с патронными повозками, по одной на роту, за ними телефон и санитары, потом другая пулеметная рота и вся артиллерия. Вся же колонна обозов шла сзади под прикрытием службы связи отряда Жебрака, выделившего в конный отряд взвод человек, в 30, наиболее знакомых с переправньм делом. Через полчаса или три четверти часа после начала движения начали слышаться редкие орудийные выстрелы, а в темноте ярко сверкали необычайно высокие разрывы шраплей. В половине 20-го часа вернулся Войналович и с ним один германский унтер-офицер. Оказывается часа два назад пешком из Херсона прибыл еще батальон немцев 21-го немецкого полка. Сильно устали. Роты слабые, но дисциплина – хорошая. Немецкий майор очень интересовался, кто мы. Условились с ним, что мы займем участок правее их цепей, поставим артиллерию, а с рассветом начнем наступление. Мы настаивали иметь только свои части, но ночью трудно им было продвигаться и они оставили одну свою роту.
Странное впечатление оставляло положение и переговоры — три стороны, три врага. Каждая сторона враждебна остальным двум, но случайным ходом событий и обстоятельств вынуждена бороться совместно. Все время строил свое развертывание с учетом противодействовать измене. Они также что-то очень пытаются иметь расположение удобное для обороны против нас. Ввиду всего этого всех оставил ночевать на подводах вблизи окраины города Берислава, поротно, в две линии, 200 на 200 шагов, все наготове, все предупреждены против измены. Артиллерия ночью заняла позиции. Около 10 часов начали становиться на ночлег. Обоз верстах в двух от города вагенбургом. Мы в домике на кладбище, вповалку на полу, даже без соломы, со штабом полка. Войналович с двумя офицерами вблизи моста в каменном доме. Там же артиллерийский наблюдательный пункт. Холодно, костры. Лошади почти ничего не ели и не пили. Люди тоже голодные. Артиллерия — горная, мортирная и легкий взвод на возвышенном берегу против; моста, а один легкий взвод за серединой города — специально для артиллерии большевиков, отсюда, очевидно, лучше видно. Конница в домах на окраине города.
Вперед должны идти 1-я и 2-я роты, пулеметный взвод Максима, оба эскадрона и взвод Жебрака — все под командой Войналовича, все время рвавшегося вперед. Остальные оставались обеспечивать нас от немцев. Лег в час, сделав все распоряжения. Вечером изредка ружейная стрельба.