Слухи о В.К. Николае Николаевиче. Новый Буг
В это время среди населения ходили слухи о великом князе Николае Николаевиче, который будто стал во главе восставших против большевиков и двигается на Екатеринослав и Николаев. Конечно, это была лишь легенда, но она показывала настроение масс в то время, ждущих освобождение даже и под водительством великого князя, авторитет которого в России был всегда очень велик. В своем дневнике от 21 марта М. Г. Дроздовский записал, что он, ввиду создавшегося положения, в связи с переменой погоды, принужден был сократить марши, из Софиевки перейти только в Новый Буг, автомобильную колонну оставить там, где она застряла, для просимого и необходимого ремонта; дать конскому составу небольшой отдых. Попытка наладить связь с автомобильной колонной по радио не удалась, так как находящаяся при отряде повозочная станция только принимала сообщения, но передать что-либо по ней было нельзя. Оказалось, что ее умышленно испортил, бежавший из отряда еще в Кишиневе, слухач.
Когда отряд выступил из Софиевки — грязь была невылазная, и с большим трудом и многими остановками, наконец, прибыл в местечко Новый Буг. В дальнюю командировку, чтобы установить связь с генералами Алексеевым и Корниловым, отправлялись два офицера: Бологовский и Кудряшев.
В это время в Новом Буге местную власть изображал большевистского толка комитет, который, когда узнал о приближении отряда Дроздовского, перекрасился, поведя иную политику. Организовав вооруженную охрану в 50 человек, комитет повел борьбу с нарушителями порядка, перестал высказывать свои симпатии к большевистской власти, арестовывал грабителей и даже трех расстрелял. Во главе комитета стоял прапорщик, бывший учитель, до этого выдававший проходящим большевистским частям себя, как их сторонника. О Новом Буге следующая запись в дневнике М. Г. Дроздовского: «Такое уже время перекрашивания в различные цвета, нас собственно это мало касается, и раз, когда комитет не косится на нас, а, наоборот, по тем или иным соображениям идет параллельно, решили его оставить в силе и даже поможем, пока здесь — шире ликвидировать преступные элементы. Свою часть местечка охраняем сами, а в остальной оставили их охрану и патрулирование, сохранив им оружие.
Мы (четверо) остановились у дьякона на площади, штаб у священника. Местечко неимоверно грязное. Много учебных заведений: женская гимназия, 6-ти классная мужская гимназия, учительская семинария и еще какая-то школа, но в общем удивительно убогое впечатление от местной интеллигенции — учителей, священников, чиновничества. Убогая, вся погрязшая в тине жизненных будней, да еще под знаком вечного страха перед насилиями.
Ввиду мирного настроения местечка, решил использовать его кузницы и, вместо двухдневной остановки во Владимировке, один день задержался в Новом Буге. Все же равно разведчики уедут отсюда. В разведку на Берислав поедут прапорщики Беспалов и Дмитриев. Погода обманула. Часов с 4-х начало мелко моросить и почти вею ночь шел мелкий и упорный дождь. Что будет с автомобилями? Ведь, так если еще два-три дня, придется и бросить. Я не могу их ждать. Итак, уже столько времени потеряно. Между тем бросить сейчас жаль. Уйдешь еще дальше, оставив их дожидаться лучшей дороги и погоды, и команду их потеряешь — прямо драма.
Переговоры по радио не наладились... Поставили польскую, свою будем исправлять, а пока остались без разговоров. Все это мучает, злит, неврит, С проклятой дорогой и разведчикам не удалось отправиться сегодня. Выслал я их немого поздно и они, задержанные грязью, застигнуты были темнотой верстах в десяти от местечка. Под дождем мрак был полный. Дороги не видно. Вернулись назад. Выйдут завтра с рассветом.
Спали в гостиной на полу. Мне попался тонкий войлочный тюфячок. Только Неводовский спал на диване — была его очередь. Выспались, однако, прекрасно.
Утром 22-го марта прибыл в 10 часов в Новый Буг штабс-капитан, одного из летучих партизанских отрядов — их семь офицеров, совместно с хуторянами одного из хуторов севернее деревни Малеевки, сорганизовались и вели борьбу с бандами. Вчера сделали налет на Малеевку (11 человек с чучелом пулемета), сплошь большевистскую, захватили их пулемет и удрали благополучно. Малеевцы собираются их бить, и они, укрепившись на хуторе, просят помощи — обезоружить Малеевку. Это почти нам по дороге. Послал отряд: 3-ю роту, конно-горный взвод и 2-й эскадрон, все под командой Неведовского. Обещают, что часть офицеров поступит к нам добровольцами. Отряд выступил только в 3 часа. Войналович оттянул отдачу приказаний не сочувствуя экспедиции, а предполагали выступить в 12 с половиной. Вскоре прибыли два раненых офицера Ширванского полка, помещены в больницу. Они с командиром полка и несколькими солдатами со знаменем пробирались на Кавказ. В районе Адександрово (Долгоруково) банда красногвардейцев и крестьяне арестовали их, избили, глумились всячески, издевались. Четырех убили, повыкалывали им глаза, а двух ранили, ведя расстрел. Они еще с двумя удрали и скрылись во Владимировке, где крестьяне совершенно иные, но они терроризированы долгоруковцами и фонтанцами. Человека 4—5 еще скрывалось в разных местах. Из Владимировки фельдшер привел их сюда в больницу, так как фонтанцы и долгоруковцы требовали выдать их на убой.
Внутри все заныло от желания мести и злобы. Уже рисовались в воображении пожары этих деревень, поголовные расстрелы и столбы на месте кары с надписями — за что. Потом немного улеглось. Постараемся, конечно, разобраться, но расправа должна быть жестокой, беспощадной: «Два ока за око!» Пусть знают цену офицерской крови!
Всем отрядом решил завтра раненько выступить, чтобы придти днем на место и тогда же успеть соорудить карательную экспедицию.
Присоединились 4 офицера, догонявшие нас из Кишинева. Энергия — шли все время упорно. Позади нас остался страх. Эти четыре офицера по дороге вооружились, отняв у жителей оружие, поколачивали советы, конфисковали двое рожек и одну стереотрубу...
В 15 с половиной часов донесение об эшелоне австрийцев, прибывших на станцию Новый Буг. Там они захватили одного нашего солдата, приняв, очевидно, за большевика, но он успел удрать. Вслед стреляли. Высадились, прикрываясь цепью, человек 400 с четырьмя пулеметами, но вскоре уехали дальше на север. Спрашивали про нас — послали разъезды узнать подробнее. Приказал на всякий случай быть готовыми к внезапному выступлению.
Связь по радио долго не налаживалась с автоколонной. Наконец связались слава Богу. От них только нет еще донесения.
В 19 часов прибыли с нашим разъездом со станции два австрийских офицера только что прибывших из Николаева. Два наших остались у них заложниками. Осведомлялись, кто мы, кто такие, как по отношению к ним держимся. Дал разъяснения: предполагаем через Александровск на Москву, боремся с большевиками. Они хотели, чтобы кто-нибудь из нас ехал с ними в Николаев для переговоров. Сказал — зачем, я все объяснил. Они: «Мы не можем сами решить, не знаем как наше начальство, может не захочет вас пропустить».
Наглость извела, пришлось, однако, сдерживаться. Пытался различными переговорами уклониться. Наконец, решили переговорить с Николаевым по телефону. Вызвался Войналович и уехал, а я приказал выступать: в 1 час ночи, хотя и говорил австриякам, что еще постою дня 2-3.
Со времени первого донесения душа не на месте. Не верю швабам, надо поскорее уходить: дорогу занимают, Херсон заняли, Кривой Рог в руках немцев. Все это очень не улыбается. И не ошибка ли моя дневка здесь. Да, и вообще идем очень медленно.
Дал радио авточасти, очертил обстановку и приказал скорее присоединяться, хотя бы и бросить автомобили, если нельзя с ними, В 23 часа с четвертью вернулся Войналович. С Николаевым не говорили. Где-то прерывают большевики телефон. Говорили только с эшелоном, ушедшим на север. Австрийцы трясутся. Кажется, им, в тылу испортили путь. Вся группа — человек в 50 (из них и были парламентеры) собирается завтра возвращаться, но доедут ли до Николаева — не уверены. Спрашивали направление нашего движения, на случай возможных встреч с их войсками, чтобы не было неожиданных столкновений. Сказал — на Александровск. Войналович отговаривает от ночного марша, уверяя — нет надобности; артиллеристы тоже стонали. Отменил, оставил прежнее 6-часовое, но очень неприятно менять приказание. С другой стороны ночной марш в такую грязь, в темень (без луны), при громадном обозе очень нелегок. Что же рискну, пожалуй, не будет зла...
С вытягиванием колонны 23-го марта из-за грязи опять задержались и прошли восточную окраину Нового Буга только без десяти семь. Небольшой ветер, солнце пригревает. По дороге три больших деревни, не занесенные на карту; много новых хуторов. К полудню погода совсем разгулялась Солнце сильно грело, небо синее. Дорога на глазах подсохла. От Долгой могилы было почти совсем сухо.