Рейд дроздовцев на Гейдельберг

В район Большого Токмака прошли два полка Донской конницы и правее дроздовского участка фронта донцы уже зашевелились, нарушив бывшую до того на фронте тишину. На Пологском направлении ими были захвачены пленные и взято несколько орудий и пулеметов, а южнее перерезана железная дорога Большой Токмак—Бердянск. Всего было взято в плен свыше 2000 красных, причем 357-й советский полк — в полном составе, орудия, пулеметы и три бронепоезда, отрезанные на станции Верхний Токмак. От Дроздовской дивизии в усиленную разведку ходила 2 сентября из Фридрихсфельда в Андребург 2-я рота 1-го полка с одним орудием. В Карлсруэ, где в резерве находилась 3-я батарея, перед заходом солнца произошел довольно комический переполох. Недалеко от селения, в поле ездовые батарей рвали кукурузу для кормления лошадей и в том районе, вследствие порчи мотора, спустился аэроплан красных. Один из ездовых прискакал в Карлсруэ и сообщил, что упал аэроплан красных, а к нему спустились еще два аэроплана, которые обстреляли из пулеметов ездовых, когда те хотели приблизиться к упавшему аэроплану. Все, кто только мог, услышав об этом устремились в указанном направлении — верхом и даже пешком — некоторые даже без оружия, но тащили с собой пулемет. Стало уже темнеть, но к месту, где упал аэроплан не добрались, так как дополнительно стало известно, что аэроплан красных уже захвачен, что летчик успел скрыться в направлении Карлсруэ, предварительно поджегши свой аэроплан. Два других аэроплана оказались нашими и они стреляли не по ездовым, а по удирающему красному летчику.

В ночь на 3 сентября вновь ходила от Дроздовской дивизии усиленная разведка с одним орудием на Гейдельберг и наделала там приличный переполох. 3 сентября 3-й полк и 3-я батарея прибыли в Фридрихсфельд и тогда там собралась вся дивизия. Было получено приказание быть готовыми к выступлению.

В ночь на 4 сентября вся дивизия выступила в поход. Во главе шел в пешем строю 2-й конный Дроздовский полк. Дивизия прошла нейтральные колонии Розенталь и Ново-Монталь, а на рассвете ее передовые части подошли к Гейдельбергу, под которым завязался бой. На Гейдельберг наступали части дивизии без 1-го Дроздовского полка, который шел в резерве, чтобы, после взятия Гейдельберга, наступать на Андребург, защищенный на большом протяжении укреплениями в сторону Розенталя и Ново-Монталя. Красные успели вырыть окопы и поставить в два ряда колья с колючей проволокой. После весьма приличной, но недолгой, перестрелки, во время которой наши батареи стреляли не умолкая, цепи 2-го и 3-го стрелковых полков подошли к окраине Гейдельберга, а в обход колонии двинулись 150 сабель 2-го Дроздовского полка. Появление нашей конницы вызвало такую панику у красных, что они, бросив 4-орудийную батарею с 4 зарядными ящиками, телефонной двуколкой при всех номерах и с ездовыми при полной упряжке, пытались бежать из колонии, но до 600 человек попало в плен. 5-я батарея выскочила за колонию вместе с нашими конными Дроздовцами прежде чем наша пехота успела пройти Гейдельберг. Красные, бывшие в селе Коробочка, перешли в контрнаступление и стали наседать. Наши конники ускакали, а батарее пришлось минут 20 отбиваться даже на картечь, пока наша пехота вышла из Гейдельберга и отбросила красных за Коробочку. Дивизия продолжала движение. К 10 часам наши цепи выдвинулись вперед Коробочки на бугры и, круто повернув влево, двинулись по хребту лощины на Эристовку. Перед этим у Андребурга была полная тишина, и было предположение что красные уже оставили колонию. Вдруг поднялась стрельба и возле Андребурга. Наши легкие и гаубичные батареи открыли небывалый по интенсивности огонь и вскоре 1-й Дроздовский полк занял колонию Андребург, захватив там пленных. Дальше дивизия продвигалась вдоль основной, бывшей прежде, линии фронта, причем 1-й полк продвигался южнее лощины, а все остальные части дивизии — севернее, на Эристовку. У самой колонии 3-я батарея прямой наводкой сбила с открытой позиции взвод красной батареи. Была занята и Эристовка, и дальнейшее продвижение происходило безостановочно. К 17 часам были заняты село Карачекрак и лес севернее его. Таким продвижением Дроздовской дивизией была отрезана левая группа красных, действовавшая против Марковской дивизии. Отсюда артиллерийским огнем были рассеяны удирающие кавалеристы красных. Дивизия остановилась в этом районе, заняла позиции и успокоилась, выжидая сообщение о продвижении других частей корпуса. Около 18 часов на позиции 2-го Дроздовского полка прибыл командир корпуса генерал Писарев. Посетив 3-ю батарею и увидя стоявшего там командира полка, полковника Харжевского, указал ему, что полк рано остановился и что лучше было бы резать красных севернее Янчекрака. Полковник Харжевский в ответ доложил командиру корпуса, что левая группа красных уже отрезана и не имеет значения в каком месте их нужно было прижать к Днепру, что главное то, что на север красные уже отступить не смогут. Если бы полк двигался севернее, ему пришлось бы продвигаться по открытому и ровному полю под огнем бронепоездов противника и понести ненужные потери. Этот ответ вполне удовлетворил командира корпуса.

До вечера красные обстреливали Карачекрак тяжелыми орудиями и потом успокоились. За день дивизия взяла 1200 пленных, 4 орудия с зарядными ящиками с полной упряжкой и пулеметы. Марковцы вышли к Васильевке. Конница генерала Бабиева вышла на линию Ольгополь, недалеко от железной дороги Орехов—Пологи—Копани, а Донцы заняли станцию Пологи и Гуляй-Поле. Захвачено было еще свыше 1200 пленных и 15 пулеметов. Всего с 1 сентября на центральном участке фронта было взято в плен свыше 4100 красных, захвачено около 100 пулеметов, 11 орудий, 3 бронепоезда, много обозов и другого разного имущества. В этот день произошел с Марковским полком довольно интересный случай. Из села Васильевки красные были выбиты 1-м Дроздовским полком, который оставался в селе до подхода Марковцев. Командир корпуса поехал на автомобиле с позиции 3-й батареи в 1-й Дроздовский полк и прибыл в Васильевку как раз в тот момент, когда туда втягивался Марковский полк, командир которого, полковник Гравицкий не замедлил отправить донесение, что «вверенный ему полк ворвался в Васильевку». Потом говорили, что, получив такое донесение, генерал Писарев, усмехнувшись, сказал: «Странно, странно ворвались». Продвигаясь Марковцы в тот же день взяли Янчекрак. Потери в Дроздовской дивизии в этот день были совсем небольшие, но был ранен начальник, дивизии, генерал Туркул.

5 сентября Дроздовская дивизия оставалась в резерве. Ночью красные подходили и Карачекраку, но огнем застав были отброшены. Часов около десяти пролетали над Карачекраком два «Ильи Муромца» красных и сбросили на село 15 бомб. Перед этим пролетали наши пять аэропланов, и спустя часа полтора — еще семь наших. Наша конница пошла на город Орехов. Распространился вдруг слух, что Гейдельберг занят противником. Для проверки туда была послана разведка, которая выяснила, что ничего похожего нет. В действительности же оказалось, что при нашем поспешном продвижении красные, отступая, в панике побросали в полях много винтовок, собрать которые сразу не было времени. Было приказано жителям колонии собрать их и снести к старосте. Группа мальчишек, подобрав несколько винтовок, решила пострелять в цель. Они открыли стрельбу как раз в то время, когда возле колонии проходили повозки обоза. Услыхав стрельбу, обозники драпанули и донесли, что их из Гейдельберга обстреляли. Около 13 часов по улице Карачекрака, желая скрыться, бежал ординарец комиссара — коммунист, а за ним гнался комендант 2-го полка, стреляя из револьвера. Бежавший коммунист вскочил в дом, где располагались ездовые, влез на чердак и там забаррикадировался. Перед домом собралась большая толпа. 3-й номер батареи, Заваруев, полез наверх и выстрелом из винтовки в упор раздробил ногу беглецу, которого потом извлекли из чердака. Он кричал: «Я, братцы, не виноват, я также не терплю жидов». После допроса он был расстрелян.

В 16 часов Дроздовская дивизия выступила на Щербаковку, что в двадцати верстах к северо-западу от Карачекрака, и прибыла туда в 22 часа. Жители рассказывали, что красные ушли уже в 15 часов и у них была сильная паника. Один из начальников обоза хотел остаться с обозниками, и все оттягивал выступление обоза, ожидая появление наших конных, но все-таки был принужден отступить с остальными. Из Карачекрака с дивизией двигалась группа артистов Павла Троицкого. Комично выглядели верхом на импровизированных седлах трое штатских — Троицкий, Кубанский и Дудин. Их жены и выступавшая с ними девочка Женичка ехали сзади на повозках. Они приехали в дивизию в Фридрихсфельд, чтобы устроить представление. Поздно вечером, накануне нашего выступления, присоединились к дивизии и стали с нами путешествовать.

Наша конница 5-го сентября заняла. Орехов, Жеребец, Ново-Павловку и уже вела бой у Камышеватки. Было взято около 1000 пленных пеших и 150 конных, 5 орудий, 3 зарядных ящика, 2 броневика, пулеметы и большие обозы. Кубанцы влетели в город Орехов со стороны Омельника, то есть почти с севера. Их там не ожидали. Произведя среди красных огромный переполох, захватили городской совдеп и всех комиссаров.

На рассвете 6 сентября дивизия двинулась дальше, так как было получено приказание выйти на линию Лежина — Трудолюбовка. Это первая станция железной дороги Александровски — Пологи. Дивизия вскоре прошла через колонию Ней-Базель, в которой уцелело только два дома, а остальные были сожжены еще в 1919 году отрядом Махно, в знак мести за то что вся молодежь из колонии поступила в ряды конницы Добровольческой армии. Двигаясь, дальше дивизия прошла села Ново-Яковлевку, Хитровку и Камышеватку, не встречая красных. Камышеватку Кубанцы генерала Бабиева, в составе которых были 1-я и 5-я конные батареи (2-й конно-артиллерийский дивизион), прошли еще рано утром и двинулись на Александровск. В Камышеватке был большой привал и обед для дивизии. Пройдя за день 40 верст, дивизия остановилась в селе Степном в трех верстах от станции Лежина. Еще в дороге было получено извещение о том, что Александровск занят нашими войсками. Вечером из города все время освещал местность, захваченный там у красных, большой прожектор. В городе была захвачена нашими войсками громадная добыча, в том числе 5 бронепоездов, аэропланы и много эшелонов. За шесть дней операции были последовательно разгромлены Верхне-Токмакская, Пологская, Ореховская и Александровская группы красных войск. На фронте в 200 верст за это время было взято в плен свыше 10 000 красных, 35 орудий, из которых 9 тяжелых, 8 бронепоездов, несколько сот пулеметов, автомобильно-инженерная станция с прожектором, 7 аэропланов, 5000 пудов колючей проволоки, 7 исправных, под парами, паровозов и прочая добыча. Часть нашей конницы вышла к станции Софиевка, 25 верст севернее Александровска. Подрывники нашей конницы в нескольких верстах севернее этой станции взорвали в нескольких местах полотно железной дороги, благодаря чему сошел с рельс один бронепоезд красных и закрыл дорогу двум другим, шедшим за ним, и 16 эшелонам, вышедшим из Александровска. Так как в этот район проскочили только разъезды численностью в 16 конных, то красные продолжали и дальше оставаться в вагонах и сидели в них до тех пор, пока не налетели наши аэропланы и не начали забрасывать эшелоны бомбами. От взрывов бомб на станции Софиевка стали гореть эшелоны и взрываться снаряды в них. Тогда у красных началась огромная паника. Они стали выскакивать в чем попало из вагонов — одни с вещами, другие без них — и все устремились на запад, удирая в сторону Днепра. Снизившиеся аэропланы стали поливать бегущих пулеметным огнем, заставив их на бегу расстаться с последними вещами. В этих эшелонах удирали из Александровска разные политработники, хозяйственные чины, семьи советских деятелей и вообще публика мало привыкшая к обстрелу. Было среди нее и немало евреев. Потом жители рассказывали, что еврейки умоляли спрятать их, так как они были в страшной панике вввиду слухов о появлении нашей конницы, наступающей с севера

Недалеко от города Александровска попало в плен 75 сестер милосердия, свыше 100 молодых евреев политработников, канцелярия одного отдела 13-й советской армии. В отрезанных эшелонах в районе Софиевки было много всего оставлено, но эти эшелоны всю ночь оставались без охраны, так как наша конница подтянулась к Александровску. Там же остались и три бронепоезда красных — без охраны. Этим воспользовались красные и, сделав на маленьком отрезке пути обводный путь, ночью увели два бронепоезда, а третий, который сошел с рельс, взорвали. Жители из окрестных сел целую ночь грабили и тащили вещи из вагонов.

На другой день, 7 сентября, Дроздовская дивизия выступила в направлении на станцию Софиевка, пройдя станцию Лежина, хутор Скелеватый и село Натальино. На станции Софиевка остался 3-й Дроздовский стрелковый полк, 1-й Дроздовский полк ушел в село Софиевка со штабом дивизии, а остальные части расположились в селе Сергеевка. Возле станции Софиевка происходила еще настоящая вакханалия. На протяжении нескольких верст в сторону Александровска стояли эшелоны, около которых шныряли толпы людей. За две-три версты от полотна железной дороги валялись по полям стулья, корзины, чемоданы, различная бумага, вещи и всевозможные тряпки. Из вагонов выскакивали все время люди со всякими нужными и ненужными для них вещами. Во многих вагонах было полное оборудование для жилья, и теперь все это растаскивалось и грабилось жителями сел. Перевезти батареи, обозы 1-го разряда и даже перейти на другую сторону железной дороги, сплошь занятой эшелонами, даже на переездах, было не так-то просто. Приходилось людской силой расталкивать вагоны, чтобы образовать проходы между ними. Проходя мимо, командир 2-го батальона 2-го полка вспомнил, как были забиты застрявшими составами все пути у станции Гниловской, когда Дроздовская дивизия, оставляя Ростов в декабре 1919 года, переходила 27 декабря по льду Дон, и вслух выразился: «Это Гниловская номер 2, но на этот раз у красных».