Разгром Конного корпуса Жлобы (1920)
Начав свое наступление ударная группа Жлобы, несмотря на проявленные в боях чудеса храбрости донских частей, наносивших противнику громадные потери, заставила донских казаков отходить, и 15 июня Верхний Токмак и Черниговка были заняты красными. Попытка их на следующий день наступать на Мелитопольском направлении им не удалась и они были отброшены, потеряв три орудия, пулеметы и попавших в плен. На северном участке фронта, где находились части корпуса генерала Слащева, Дроздовская стрелковая дивизия и 2-я Конная дивизия генерала Морозова, велись 15 и 16 июня упорные бои с перешедшими в наступление группами красных Федько и начальника 3-й советской стрелковой дивизии. 17 июня на этом участке фронта обозначился крупный успех частей Русской армии, решительно и неожиданно для красных перешедших в наступление. Группа Федько была отброшена с громадными потерями на линию Копани—Работино, причем оба эти пункта были потеряны красными. Группа начальника 3-й советской дивизии, будучи разбитой, стала спешно отступать и задержалась только заняв оборонительные позиции по реке Карачекрак.
На этом участке фронта красные понесли большие потери, оставив в руках белых свыше 2000 пленных, много пулеметов, кроме брошенных на поле брани убитых. После поражения этих двух групп красных командование Русской армии получило возможность спешным порядком перебросить Дроздовскую и 2-ю Конную дивизии в район Гальбштадт—Молочное. В этот же район, в село Троицкое, в 19 часов 17 июня прибыла из села Натальино, пройдя из Каховского района с 12 июня походом 160 верст, Корниловская ударная дивизия. 18 июня 2-й Корниловский ударный полк с его артиллерией был выдвинут вперед и занял колонию Орлово-Тиге, причем 1-й и 2-й батальоны заняли северную часть колонии, а в ее юго-западной части расположились штаб полка, 3-й и офицерский батальоны с артиллерией. В тот же день было обнаружено присутствие красных в колонии Тигервейде. По всей вероятности штаб ударной группы Жлобы не имел представления о прибытии в этот район Корниловской дивизии, когда на рассвете 19 июня передовые части конницы слабыми силами атаковали части 2-го Корниловского полка, что дало возможность помощнику командира полка, полковнику Левитову, принять соответствующие меры и достойно встретить движущуюся на колонию главную массу конницы Жлобы — в строю поэскадронно. Прежде всего пулеметным огнем была выведена из строя батарея красных, стрелявшая с близкой дистанции, а когда был открыт из многочисленных пулеметов огонь по коннице противника, то их фронт, в первый момент, замер от неожиданности, потом смешался, а затем конница красных бросилась назад, расстреливаемая ружейными залпами и пулеметным огнем 1-го и 2-го батальонов полка. Наступивший рассвет позволил артиллерии Корниловцев принять участие в бою и она своим огнем окончательно расстроила ряды противника. Брошенные на поле боя раненые и убитые красноармейцы были из состава Таманской кавалерийской бригады, которая своими передовыми частями, при четырех орудиях, произвела перед этим ночной налет на северную часть колонии и ворвалась в нее. Временный успех красных, — занятие ими северо-восточной части колонии Орлово-Тиге, можно объяснить, главным образом, переутомлением частей Корниловского полка после шестидневного походного марша из Натальино, а также тем, что в ту ночь в охранении были только небольшие разъезды эскадрона штаба дивизии, из которых несколько человек попало в плен к красным, благодаря чему красным стало известно, что в колонии находятся какие-то части противника, о чем они раньше не имели представления. Сама же быстрота выполнения успешного лихого налета на колонию своими передовыми частями и возвращающиеся из колонии отдельные всадники с награбленными вещами, создали у красных иллюзию полного успеха, а потому возможно то, что их конная батарея снялась с передков в непосредственной близости от колонии, а главные их передовые части, не ожидавшие никакого отпора, продолжали свое движение в эскадронных колоннах. Из числа прорвавшихся в колонию красных немногие всадники вернулись обратно к своим, а остальная масса конницы Жлобы и особенно два полка Таманской кавалерийской бригады жестоко поплатились за свою смелость. Попавшие в плен ночью чины разъезда эскадрона штаба Корниловской дивизии были отбиты после разгрома Жлобы 20 июня. Они тогда рассказали, что их отвели в штаб Жлобы, где очень долго расспрашивали, пытаясь узнать подробно обо всем, и что они были свидетелями долгих споров между начальствующими лицами в штабе Жлобы. В конечном результате в этот день дальнейшего продвижения ударной группы Жлобы не последовало и тем самым красными были потеряны драгоценные 24 часа, а за это время командование Русской армии имело возможность окончательно подготовить все детали своего контрудара. Полковник Левитов считает, что удачно закончившийся бой 2-го полка с красными 19 июня у колонии Орлово-Тиге, положил начало фактическому разгрому конницы Жлобы. Красные кавалеристы были очень самоуверены, но сила огня Корниловцев обошлась им слишком дорого — красная конница, не успев даже полностью развернуться, попала под такой пулеметный, артиллерийский огонь, а также под ружейные залпы, что в панике бросилась в направлении колонии Рикенау, не подобрав даже раненых и убитых. Бой закончился около 6 часов утра и в течение целого дня красные больше не появлялись. Потери 2-го Корниловского полка: убиты — врач и 4 ударника, ранены — 4 офицера и 15 ударников. Трофеи: 4 орудия и 1 зарядный ящик, 2 пулемета и много брошенных винтовок; взяты были пленные.
К исходу дня 19 июня, части Русской армии, благодаря удачному бою у колонии Орлово-Тиге и приостановке продвижения ударной группы Жлобы, могли окончательно занять охватывающее положение для нанесения контрудара глубоко вклинившемуся в тыл Русской армии конному корпусу Жлобы.
Теперь с запада находилась Корниловская ударная дивизия, с северо-запада — Дроздовская стрелковая дивизия и 2-я Конная дивизия, с севера — 13-я пехотная дивизия из корпуса генерала Слащева и на ветке железной дороги Федоровка—Стулнево — три бронепоезда, а с юга — 3-я Донская казачья дивизия генерала Гусельщикова и с юго-востока — 2-я Донская казачья дивизия генерала Калинина. Общая численность войск Русской армии для окружения группы Жлобы исчислялась приблизительно в 10 000 штыков и сабель. В распоряжении Жлобы было около 11 000 сабель и 7500 штыков.
Около полуночи на 20 июня, Корниловская ударная дивизия выступила с места стоянки. Пройдя колонию Тигервейде и Рикенау, возле последней сбив разъезды красных, несших охранение, вышла в тыл всей ударной группы красных. Во главе двигался 2-й Корниловский ударный полк. Полковник Левитов подробно описал в своих воспоминаниях бой 2-го полка с конницей Жлобы. (Схема № 4.)
«Не пройдя и трех верст в направлении на колонию Лихтенфельд (за нами шел 3-й полк, — пишет полковник Левитов) часов в восемь в бинокль можно было наблюдать массовое движение красной конницы за колониями Клейфельд—Александердорф (иначе Александеркрон), двигавшейся на юг, то есть, согласно диспозиции, против 3-й Донской дивизии».
Действительно, на рассвете 20 июня на участке 3-й Донской дивизии завязался встречный бой. Перешедшие было в наступление донцы столкнулись с напирающей на них лавиной конницы Жлобы. Генерал Врангель требовал телеграммой от генерала Гусельщикова удержать во что бы то не стало позиции на линии Астраханка—Варваровка, чтобы дать возможность 1-му Армейскому корпусу выполнить свой марш в тыл и во фланг группы красных. Донцы с большим трудом, ведя упорный бой с наседающими на них красными, удержали свои позиции.
«2-й Корниловский полк с места стал разворачиваться для боя с кавалерией, взяв направление: 1-й батальон вдоль дороги на колонию Лихтенфельд, 2-й батальон — левее, 3-й — в резерве, а офицерский батальон — уступом за левым флангом. Батальоны двигались в резервных колоннах с развернутыми ротами в две шеренги. Все 52 пулемета в интервалах рот, офицерская пулеметная команда (21 пулемет) со своим батальоном. Две легкие и одна шестидюймовая батареи двигались прямо за полком на близких дистанциях. Роты и батальоны полка продолжали движение, но артиллерия стала на позиции и открыла огонь по красной коннице. Наш броневик лихо покатил по дороге на Лихтенфельд. Туда же на рысях двинулся и эскадрон штаба дивизии. Спустя минут 15, при виде всей массы конницы противника перед собой, наши горячие головы понеслись карьером обратно под прикрытие пехоты. Артиллерия красных открыла также огонь. Бьет часто, но разбрасывает снаряды. Высокий хлеб хорошо маскирует наше движение. Командир полка, полковник Пашкевич, оценив силу движущейся на нас массы красных конных полков, приостанавливает наше движение. Батареи почти соединяются с пехотой, а пулеметы все в первой линии. Отчетливо наметились две громадные группы для удара по нашим флангам, но на центр пока шло не больше десяти эскадронов. Напряжение бойцов было предельным, но вера в силу своего действительно внушительного огня и, вдобавок, компактное расположение — обещали успех. В это время из Рикенау быстрым шагом на наш правый фланг выходил 3-й Корниловский полк, располагаясь уступом за 2-м полком. Вслед за ним выходил и батальон 1-го полка для прикрытия нашего левого фланга, уступом назад версты на две. Первыми нас атаковали в лоб сотни кубанцев. Сначала они шли змейками, потом, на расстоянии версты, когда вышли на нашу возвышенную местность и увидели нас, все лихо развернулись в две шеренги, почему-то надвинули кубанки на глаза, выхватили шашки и понеслись на нас в атаку. Картина была внушительная. Наша пехота молчала, стреляла только артиллерия. Я почти с ужасом смотрел на мчавшихся на нас вчерашних наших славных союзников, земли которых совместно с ними освободила дорогой ценой Добровольческая армия, а теперь только одна минута отделяла нас от начала исполнения нами своего воинского долга. Летели на нас кубанцы лихо, сохраняя даже равнение в сотнях. Среди наших ударников по их адресу кое-где неслась отборная ругань, но преобладало уверенное в себе гробовое молчание. Красные были уверены в успехе удара по нашим флангам, а мы, в большинстве не видевшие еще этой угрозы, твердо верили в мощную силу нашего огня, несмотря на выдвинутое положение полка.
Начало каждой атаки во многом зависит от выбора момента шока, и это особенно важно в кавалерии. Атакующие нас с фронта не согласовали во времени своего удара с фланговыми. Они начали его минимум минут на 20 раньше, не дождавшись эффекта действий на флангах и этим самым сами себе подписали полный разгром. Расстояние быстро сокращалось, неслось уже русское «ура» и в ответ ему понеслись русские же пули. Уничтожение «себе подобных» началось. Лавина пулеметного огня понеслась навстречу грозно сверкающим клинкам в руках озверевших красных кубанцев, мчавшихся на прекрасных конях, хотя и неповинных в нашем кровавом споре, но одинаково обреченных на смерть. Первая половина версты, разделявшая противников, вычистила наполовину атакующих. Их победный крик смолкает под силой огня Корниловцев. Темп атакующих выдыхается. Роковой перелом наступил. Только немногие храбрецы нашли свою смерть в ста шагах от центра обороны 2-го Корниловского ударного полка.
Первая сцена центральной атаки закончена, начинают давить более мощные кулаки красной конницы на оба фланга полка. Артиллерия бьет прямой наводкой, а тяжелые пулеметы перемещаются на фланги и ведут огонь. Сила огня снова заглушает гул несущихся в атаку красных. 2-й Корниловский ударный полк не меняет своей позиции, только загибает оба фланга и усиливает их, главным образом, тяжелыми пулеметами. Атакующие частично захватывают участки 3-го Корниловского ударного полка и батальона 1-го Корниловского ударного полка. По густоте атакующих на наш образовавшийся треугольник было видно, что противник решил уничтожить выдвинувшийся 2-й Корниловский ударный полк. Но и здесь красные не учли того, что сила огня Корниловцев была в полном взаимодействии. Артиллерия красных растерялась. По-видимому она все время меняла позиции, да и высокие хлеба отлично маскировали нас, а потому все наше внимание сводилось к отбитию кавалерийских атак. На этот раз они были более настойчивыми и возобновлялись по несколько раз, соединив их с новой фронтальной атакой. В итоге настойчивых атак красных — результаты для них всюду были печальными: фронтовая атака снова была отбита огнем, а фланговые, каждая в отдельности, под нашим перекрестным огнем, благодаря своевременному прикрытию флангов 2-го Корниловского ударного полка штабом нашей дивизии, тоже захлебнулись. Не помогли красным попытки их в повторных атаках.
После первой неудачной лобовой атаки кубанцев на центр 2-го Корниловского полка, Жлоба повторяет ее, соединяя с двумя мощными ударами, слева — 6-й бригадой, справа — 4-й бригадой, на фланги и тыл 2-го Корниловского ударного полка. Он считал, по-видимому, что это главные силы с нашей стороны, которые он хотел и надеялся уничтожить. Своей левофланговой и самой многочисленной группой — 6-й кавалерийской бригадой, управлял сам Жлоба. Фланги 2-го Корниловского полка оказались хорошо прикрытыми. Кавалерия красных с громадными потерями отбита, но она все-таки пытается более глубоким ударом сломить наше сопротивление. Но, когда и эта попытка красных провалилась, то можно считать с этого момента, что Жлоба со своей самой большой группой обратился в бегство, подобно тому, как и все остальные части его корпуса. В это время уже и 3-я Донская дивизия энергично гнала перед собой, оставленный Жлобой заслон, который при своем отступлении разделился на две группы и, обтекая 2-й Корниловский ударный полк, уходил на присоединение к своим. На этом бой для 2-го Корниловского ударного полка, с прикрывавшими его фланги 3-го Корниловского ударного полка и батальона 1-го Корниловского ударного полка, можно считать законченным. 1-й Корниловский ударный полк, после отражения атаки у колонии Рикенау, преследовал красную конницу на колонию Тигервейде и потом дальше.
В связи с создавшимся положением, большая часть советской конницы во главе со Жлобой бросилась на северо-запад в направлении колонии Тигервейде и, после попытки атаковать 1-й Корниловский ударный полк, отброшенная от Рикенау, уклонилась в промежуток между колониями Тигервейде и Рикенау. В районе к западу от колонии Фирстенварден красным преградил дорогу 1-й Дроздовский стрелковый полк. Попытка же Жлобы атаковать его была совершенно безуспешна и красная конница в полном беспорядке, имея в своих рядах обрубивших постромки артиллеристов и обозников, повернула на запад в направлении на колонию Линденау. Потом Жлоба с конницей в полном расстройстве, повернул на север в направлении колонии Гальбштадт. Здесь на него обрушился батальон Самурцев с танками. Тогда Жлоба бросился на Большой Токмак, где его встретили части 13-й пехотной дивизии из корпуса генерала Слащева и три бронепоезда. Отбитые огнем, красные круто свернули на юг. Во главе своей уже беспорядочной конницы, ехал на автомобиле сам Жлоба. Встреченный залповым огнем Дроздовцев, преградивших ему путь и перешедших затем в атаку, Жлоба бросился со своей конницей, уже в полном беспорядке, на север, но там был встречен огнем трех бронепоездов. Разбитая и расстроенная масса красной конницы в полнейшем беспорядке бросилась тогда на восток в направлении Черниговки. Надо добавить, что все время наши аэропланы своими бомбами и пулеметным огнем содействовали поражению Жлобы, создавая панику в рядах его частей и нанося им большие потери. Сам Жлоба едва спасся, бросив свой автомобиль и в нем своего начальника штаба, ускакав на коне. Бежавших в сторону Черниговки красных, огнем преследовали наши бронепоезда до станции Стульнево.
Другая группа конницы Жлобы, вышедшая к колонии Моргенау, была встречена 3-м Дроздовским стрелковым полком и отброшена ружейным и пулеметным огнем. Полковник Манштейн с сорока ординарцами и стрелками, посаженными на тачанки и подводы, преследовал бегущих красных. И здесь наши аэропланы сеяли панику между бегущими красными. Противник отброшенный к колонии Николайдорф, в панике бросился на северо-восток в направлении колонии Гиршау, но тогда его атаковала конница генерала Морозова, совершившая обходное движение через Большой Токмак и колонию Ландескроне, выйдя во фланг красным. Красные, смятые с одной стороны 2-й Конной дивизией генерала Морозова, а с юга, наступающими от колонии Шпенфельд на север донцами, стали рассеиваться и пробиваться на восток.
В этот день был разгромлен Конный корпус Жлобы, состоявший из 1-й и 2-й кавалерийских дивизий (11 полков), конного отряда Блинова (6 полков) и двух кавалерийских бригад 40-й дивизии (6 полков), в общей численности свыше 8000 сабель. Красная конница с артиллерией, потеряв голову и способность сопротивления, бросив свои орудия, пулеметные тачанки и загнанных лошадей, стала разбегаться по хуторам и балкам. Весь обоз Конного корпуса Жлобы попал в руки частей корпуса генерала Слащева. В районе их висела наша «колбаса». Жлоба, посчитав ее за свою, направил в тот район свои обозы. Преследование остатков разбитого Конного корпуса Жлобы до самой Черниговки вели части генерала Морозова. (Схема № 5.)
Трофеи этого дня были: весь обоз Конного корпуса — длиною в 4 версты. 41 орудие, свыше 200 пулеметов, 2 бронеавтомобиля, штаб одной конной дивизии — в полном составе, много комиссаров, легковые автомобили (в том числе и автомобиль самого Жлобы с его начальником штаба), мотоциклеты, радиостанция, большое количество тачанок, тысячи лошадей, седел, патронов, снарядов и свыше 3000 конных пленных.
Здесь следует еще прибавить, что через короткое время после разгрома конницы Жлобы, перешел на нашу сторону из красной армии полковник генерального штаба Попов, который сообщил, что у Жлобы после боя 20 июня из 44 орудий осталось только 3 и из более 240 пулеметов — только лишь 40.
Эта победа явилась более чем весьма крупным успехом, так как, в случае неудачи, Русская армия могла потерпеть чуть ли не полный крах. Положение было очень тревожное и неустойчивое. Уже приступили было к эвакуации некоторых тылов из занятых мест в Таврии; такого большого успеха командование, по-видимому, не ожидало. В строй Русской армии, после разгрома конного корпуса Жлобы было поставлено свыше 3500 коней с амуницией и седлами, орудия в полной упряжке.
Еще не зная о разгроме Жлобы, красное командование, будучи уверено в его победе, в 22 часа 20 июня отдало приказ «об усилении ударной группы Жлобы руководящими работниками штаба армии с целью более твердого руководства и объединения». Подобно грому из ясного неба была для красного командования весть о разгроме ударной группы Жлобы. Сам же разгром для красного командования был не только громадной неожиданностью, но он показал, что теперь с Русской армией надо больше считаться, что перед красными весьма опасный противник. По этому поводу интересно привести мнение советского военного писателя Голубева, бывшего командира одной из бригад 51-й стрелковой дивизии. Он написал в своем исследовании «Борьба Красной армии на Крымском фронте» (сборник «Разгром Врангеля», ГВИЗ, 1930 г.): «Разгром Жлобы окончательно показал, что в лице Врангеля мы имеем дело с серьезным противником. Численно небольшие силы Врангеля показали высокую боеспособность, а тщательно подобранный командный состав — умение управлять войсками в сложных условиях. Противник в совершенстве применил самые современные средства боя — бронемашины и авиацию».
Советский военный писатель напоминает нам о действиях авиации. Действительно, в бою 20 июня эскадрильи аэропланов под командой генерала Ткачева много способствовали разгрому Конного корпуса Жлобы. Наши аэропланы снижались насколько было возможно и своим пулеметным огнем и бомбами расстраивали ряды красных, а при их бегстве усиливали паническое настроение. (Генерала Ткачева англичане, в числе других казачьих начальников, обманным путем вывезли из стана казачьих войск около Лиенца по окончании второй мировой войны и выдали в Советский Союз. Генерал Ткачев, после отбытия срока наказания в Сибири, был отправлен советскими властями на проживание в город Краснодар, где и скончался.)
Вся тяжесть боя, в первую очередь и 19 и 20 июня, пала на Корниловскую ударную дивизию и особенно на 2-й Корниловский ударный полк. Блестящие действия Корниловской пехоты и артиллерии, принявших на себя первый главный удар конницы Жлобы в эти дни, дали первый толчок к разгрому красных конных полчищ, а остальные части Русской армии докончили его, причем надо напомнить, что в окружении Конного корпуса главную роль играли пехотные части Русской армии. Жлоба и его начальник штаба просчитались в своих расчетах на победный марш по тылам Русской армии и, кроме того, видимо, Жлоба не рассчитывал встретиться со своими старыми знакомыми еще по 2-му Кубанскому походу, забыл и о Белой Глине, когда, как и 20 июня, только по счастливой случайности избежал пленения. После разгрома Конного корпуса военная карьера Жлобы в Красной армии закончилась. Он был арестован и закончил остаток своей жизни, живя на одном из хуторов на границе Донской и Кубанской областей и занимаясь хозяйством.
