Подробности рейда на Синельниково
Оставим отдыхать 2-й полк и посмотрим, что сообщил в своей книге генерал Туркул о действиях остальных частей дивизии в этот день.
«Дивизия в непрерывном бою не давала опомниться противнику. Атака сменяла атаку. Поражая внезапностью, мы гнали его дальше на запад, оттесняя к Днепру. Большевики отбивались контратаками. На последних холмах, когда широко и свинцово блеснул в зарослях утренний Днепр, головной первый батальон 1-го полка не сдержал контратаки большевиков. Цепи батальона подались назад. На стороне красных перевес потрясающий, ползут, можно сказать, серым студнем, какой-то кишащей икрой. Комиссары вовсе не жалели своего пушечного мяса. Командиру отступающего батальона я приказал во что бы то ни стало повернуть цепи в контратаку. Батальон неуклюже покачался, как бы переминаясь с ноги на ногу, и с ярым «ура» повернул обратно. Тогда же повел в атаку полковник Кабаров свой подоспевший Второй конный полк. В ту ночь и утро Второй конный полк уже раз пять бросался в атаки. Вымотались кони, покрытые пеной и грязью, с мокрыми боками, хрипящие, которых никакими силами нельзя было понудить к быстрым аллюрам, поднять на галоп и карьер. Измученный Второй конный полк двинулся в атаку мелкой рысью. Необыкновенно грозным было его медленное и плотное конское движение, злобный храп, ржание, лязг.
Конная атака сбила большевиков. Кабаров взял более тысячи пленных, пушки, пулеметы. Смятые, потоптанные толпы противника кинулись к Днепру. Это было не только бегство. Это был маневр: добраться раньше нас до берега, по берегу пробиться на север. Вся кавалерия Дроздовской дивизии погналась за ними. Во главе Второй конный полк, а стрелковые полки, Первый и Третий, замешкались, отстали от конницы, задержанные приднепровскими лощинами и оврагами.
Мы заскакали на последние высоты. Поднявшись на стременах, я увидел всю приднепровскую равнину, огромный смутно-светлый амфитеатр, в поволоке утреннего турмана, в реющем солнечном блеске. Вся равнина кишела и шевелилась живьем, ходила ходуном, на ней точно трясся серый студень. Равнина была забита отступающими большевиками, обозами, артиллерией. Мы гнали их полчища. Я снял фуражку и, вдыхая свежий воздух с Днепра, повернулся в седле и приказал взводу конной батареи открыть по отступающим беглый огонь. Полковник Кабаров от усталости был бледен, забрызган глиной, как и все его всадники, и конь под ним был мокрый, потемневший, в хлопьях мыла, как во всем доблестном Втором конном полку. Я приказал полковнику Кабарову снова атаковать. Это была его седьмая атака.
Есть необыкновенно трогательное, женственное в усталом коне и вместе — что-то беспомощно щенячье. Жалко был смотреть на тонкие жилистые ноги коней, изодранные в кровь, и на то, как измотанные в конец жеребцы, с потными блестящими крупами, пятились, оседали без сил. Всадники, точно окостеневшие, забрызганные грязью и глиной, понукали их к бегу.
Второй конный тронулся в седьмую атаку, с ним команды конных разведчиков всех стрелковых полков. Дон-Кихот на его костлявой кляче куда бодрее скакал на ветряные мельницы, чем наш доблестный Второй. Я думаю, что также ни одна конница никогда не бросалась семь раз в атаку за несколько часов. Наше счастье, что мы спускались с горы: склон ускорял движение, хотя многие кони попросту ползли по песку, прямо на брюхе. Чем круче склон, тем конная атака пошла веселее. Беглая стрельба артиллерии и конница, спускающаяся с холмов, привели в долине все в смятение. Создалась паника. Большевики бросились за Днепр. Они обезумели, увидя нас на холмах. Они бросались в воду с тачанками, топили пушки, дрались между собой, кидались вплавь во всей амуниции. Мы их смели за Днепр. Артиллерия покрывала бегущих беглым огнем, а пулеметы косили их.
Часа в три дня я приказал Дроздовской дивизии стать на отдых в приднепровском селе Варваровке. За ночь и утро мы гнали противника шестьдесят верст в непогасимых боях. На отдыхе ко мне прискакал ординарец от генерала Харжевского с донесением о взятии, отрезанных нами, двух бронепоездов. Два бронепоезда, много пленных, броневик, десятки пулеметов, пушки. Теплая сентябрьская ночь обернулась для 23-й советской дивизии полным разгромом, а у нас, странно сказать, всего один убитый и двадцать семь раненых. Теперь могу признаться, что впервые за мою боевую жизнь я соврал в реляции. На вранье меня подбил мой оперативный адъютант.
— Ваше превосходительство, — убеждал он, если мы не увеличим числа потерь, в штабе создастся впечатление, что не успели мы пробиться, как все подняли руки вверх и стали сдаваться повально…
Я подумал, подумал, и в донесении в штаб корпуса о трофеях и потерях увеличил наши потери с одного на сто».
Пролетавший над Михайловкой, где расположился на отдых 2-й Дроздовский стрелковый полк, наш летчик, сбросил сообщение о том, что Кубанцами взято много пленных, в полной исправности бронепоезд «Свердлов», поездные составы, все штабы, зарублен начальник группы красных Нестерович и захвачено много разного имущества.
Дроздовская дивизии, согласно первоначального приказа, должна была к вечеру 19 сентября занять линию фронта Петровское — Синельниково, но, вследствие большого боевого марша, совершенного за сутки, и потому что дальше продвигаться уже не имело смысла, так как красных сил перед дивизией уже не было (все было разгромлено и взято в плен), 2-й Дроздовский стрелковый полк остановился на отдых в селе Михайловке, а остальные части дивизии в селе Варваровке у Днепра. Кубанская дивизия в 13 часов выступила из Синельникова в направлении на город Екатеринослав. За эту операцию только Дроздовской дивизией взято много пленных, 2 бронепоезда, один сгоревший броневик, орудия, из которых 6 в полной упряжке с зарядными ящиками, ездовыми и номерами, много пулеметов и обозы красных.
Под утро 20 сентября прошел сильный дождь с грозой. Днем сразу стало холодно и сыро. В 14 часов 2-й Дроздовский стрелковый полк выступил обратно в Ново-Гуполовку. Еще раньше туда же выступили из Варваровки и все остальные части дивизии кроме 3-го стрелкового полка, который ушел в Синельниково, чтобы оттуда вывести броневик «Свердлов», взятые составы и захваченное имущество. Кубанцам же предстояло, согласно полученному приказу, за день прогуляться со станции Игрень на станцию Чаплино и разрушить там железнодорожный узел. Путешествие, в общем, верст восемьдесят.
В этот день пришла сводка Главнокомандующего, согласно которой за время операции на Синельниково было взято свыше 4000 пленных, 3 бронепоезда, 6 орудий в полной упряжке с зарядными, ящиками, один броневик, много пулеметов, многочисленные обозы, свыше 100 вагонов, 5 паровозов, 15 000 пудов угля и другая добыча.
Кубанцами в Синельниково был захвачен весь командный состав группы войск, во главе с начальником группы, который был зарублен, начальником штаба, начальником артиллерии и его помощником. Как всегда, в официальной сводке количество пленных показано на много меньше, чем было на самом, деле.
Кубанская дивизия генерала Бабиева со своими батареями за ночь прошла, двигаясь переменным аллюром, глубоко в тыл красных, пара сотен побывала в Павлограде.
Там они уничтожили все местное начальство красных и потом сообщили в штаб группы советских войск в Синельниково, что к ним идет на подмогу конная дивизия. Большевики не могли ожидать появления из глубокого тыла противника, а кроме того дивизия подходила к Синельниково в походной колонне с развернутыми значками и под звуки трубачей, а поэтому большевики и попали впросак. В самый последний момент бронепоезд красных попытался выскочить на север, но на железнодорожном пути стояло орудие 1-й конной батареи, которое своим метким попаданием гранаты в паровоз остановило бронепоезд, команда которого почти целиком была зарублена казаками, а бронепоезд захвачен в полной исправности, не успев дать ни одного выстрела.
От командира 1-го Армейского корпуса была получена телеграмма:
«Срочно оперативная. Начдив Дроздовской, Начдив Кубанской. От имени своего и частей корпуса от всей души благодарю Вас и всех начальников, офицеров, солдат и казаков доблестной дивизии и поздравляю с большой победой, увенчавшейся полным поражением противника и многочисленными трофеями. Отличившихся представить к наградам. 20 сентября 1920 года. Город Александровск. № 6003. Генерал-лейтенант Писарев».
Также были получены сведения, что и на Волновахском направлении за то же время разгромлена ударная группа красных и захвачено свыше 1000 пленных и пулеметы. Кавалерия же поляков продолжала преследовать отступавших после разгрома под Варшавой красных и находилась уже в 140 верстах от города Киева.