Отзывы большевиков о Русской армии ген. Врангеля
Под вечер 9 июля через колонию Альт-Нассау прошла в направлении на Большой Токмак конница генерала Бабиева и Морозова. В этом же районе уже сосредотачивалась и кавалерия генерала Барбовича, которая теперь достигла внушительной силы — свыше 5000 сабель. Все эти приготовления и вообще переброска частей Русской армии на центральный участок фронта говорили о том, что в скором времени намечается наступление Русской армии. По линии Днепра остались лишь части корпуса генерала Слащева и Сводного Доно-Кубанского корпуса. Эти части в то же самое время, неся боевую службу, пополнялись и переформировывались. Генералом Врангелем самое главное внимание было обращено на создание конных частей и теперь кавалерия в весьма короткий срок основательно пополнила свои ряды и многие, до того бывшие в пешем строю, конные части вновь сели на коней, имея для этого возможность после проведения мобилизации и реквизиции, а главным образом за счет трофейных лошадей. Значительно увеличилось число батарей, за счет захваченных у красных орудий, а также число бронепоездов и бронеавтомобилей.
За последние бои многие части и отдельные лица были награждены знаками отличия, вновь учрежденного генералом Врангелем, Ордена Св. Николая чудотворца. В числе награжденных частей — батареи Дроздовской артиллерийской бригады — 1-я, 3-я и 7-я — получившие серебряные Николаевские трубы с лентами.
Последовали значительные перемены в высшем командном составе Армии: генерал Кутепов назначен помощником Главнокомандующего, а на его место — командиром 1-го Армейского корпуса — начальник Дроздовской стрелковой дивизии, генерал Витковский. Дроздовскую дивизию принял генерал Кельнер. Дроздовцы радовались повышению в должности генерала Витковского, но в то же самое время и сожалели, теряя его как своего начальника дивизии, так долго бывшего среди своих Дроздовцев.
Необходимо отметить и то, что после того как все штабы, по приказу генерала Врангеля, были выселены из вагонов, командные лица теперь постоянно появлялись на фронте. Раньше, бывало, начальствующих лиц старше командира полка редко можно было увидеть на передовых позициях, а теперь часто и всюду появлялись штабные автомобили с начальством и при мотоциклетках для связи и донесений.
На участке Корниловской ударной дивизии на нашу сторону перешло 350 красноармейцев, перебив своих комиссаров, но за время стоянки 2-го Дроздовского полка в Гоффентале в полку было расстреляно 27 стрелков из бывших красноармейцев, оказавшихся агентами-политкомиссарами красных, засланных для пропаганды и разложения полка. Их выдали сами стрелки.
Вышедшая из Крыма Русская армия все время вела бои, переходящие в крупные сражения, часто упорные, носящие маневренный характер, имея противником части Красной армии, руководимые бывшими офицерами, призванными, по совету и настоянию Троцкого, на службу декретом, — под строгим надзором комиссаров. Все части Русской армии показали отличные качества и доблесть, заслужив признание даже своего противника, — в лице советских военных писателей и начальствующих лиц Красной армии. Сам же Троцкий, председатель Реввоенсовета, в связи с осложнившейся обстановкой на юге России, в то время перестал в своих статьях и выступлениях с пренебрежением говорить о Русской армии, как бывало раньше, например: «Не может же брелок, висящий на пузе советской России, завоевать всю Россию», а стал, особенно после разгрома конницы Жлобы, проявлять беспокойство и совсем снизил свой тон.
С. Рабинович в своей «Истории гражданской войны» написал так: «Успех наступления Врангеля говорит о том, что перед Красной армией на юге стоит очень серьезный противник».
Ленин же в своих выступлениях прямо указывал: «Врангель является главной угрозой. Его войска, чрезвычайно окрепшие за этот период времени, ведут теперь отчаянные бои…» (Сборник «Перекоп и Чонгар» к 15-летию Красной армии. ГВИЗ. 1933 г.)
Бывший начальник штаба 51-й советской дивизии, Датюк, в статье « В Северной Таврии» (сборник «Штурм Перекопа») писал, что «армия Врангеля, к маю 1920 года, превратилась в грозную подвижную силу» и приводил слова, прибывшего вместе с эшелонами 51-й дивизии из Сибири на южный фронт Блюхера: «Надо изучить все о Врангеле, — это чрезвычайно сильный и серьезный противник».
Выброшенный большевиками в августе 1920 года лозунг: «Все на Врангеля!», а также следующее указание в директиве главкома С. Каменева Командюзап-у от 6 августа 1920 года за № 4634: «… но главное напрячь вся усилия для уничтожения Врангелевского фронта, в то время, как армиям Западного фронта остается одна задача — продолжить операции по разгрому белой Польши», — свидетельствуют о том, какое значение придавали советская власть и красное командование Крымскому фронту в тот момент, который всего лишь несколькими днями отстоял от наступившего решительного перелома на польско-советском театре военных действий (Какурин и Меликов — «Война с белополяками». ГВИЗ. 1925 г.).
В. Триандафилов в стратегическом разборе «Ликвидация Врангеля» (Сборник трудов Военно-научного общества при академии. Рабочей Крестьянской Красной армии /РККА/, книга 2-я. Москва. 1922 г.) писал: «Армия Врангеля, уступавшая нам в количественном отношении, превосходила наши части в качественном. Имея в своем составе громадный процент офицеров, она превосходила наши армии, как в подвижности и умении гибко маневрировать, так и в стойкости...»
В статье советского военного писателя, комбрига Голубева, «Борьба Красной армии на Крымском фронте» (Сборник «Разгром Врангеля в 1920 г.» ГВИЗ, 1930.) встречаем следующий отзыв о Белой армии: «Качественно Белая армия Врангеля, в то время, являлась лучшей боевой силой, какой когда-либо располагала русская и международная контрреволюция в вооруженной борьбе против советских республик. Количественно она была ничтожна для повторения, в масштабе Деникинского, похода на Москву. Это прекрасно понимал и сам Врангель. Врангелевская армия, переименованная им в Русскую армию, благодаря исключительно высокому проценту офицеров и унтер-офицеров, оказалась более подготовленной в роли кадров, чем любая из остальных армий контрреволюции».
В другой своей статье — «Перекопско-Чонгарская операция» (Сборник «Перекоп-Чонгар». ГВИЗ. 1933 г.) тот же автор, бывший в 1920 году на Крымском фронте командиром бригады 51-й советской дивизии, писал: «Армия Врангеля значительно уступала, по численности, вооруженным силам Деникина…, но это была, в большинстве своем, отборная белая гвардия. Все неустойчивое, малобоеспособное, могущее помириться с революцией осело на путях Деникинского отступления, отсеялось от белых сил. В Крым ушли наиболее непримиримые, контрреволюционные от начала до конца и, одновременно, наиболее опытные в вооруженной борьбе военные и политические кадры белых армий».
В газете «Правда» от 11 июля 1920 года (по новому стилю) приводились слова Сталина из его беседы с корреспондентами газеты: «... между тем, Врангель усилился и не видно, чтобы мы предпринимали что-либо особенное, серьезное, против растущей с юга опасности... Но об одном нужно помнить — пока Врангель имеет возможность угрожать нам, нашим тылам, наши фронты будут хромать на обе ноги…Поэтому партия должна начертать на своем знамени новый очередной лозунг: «помните о Врангеле» и «смерть Врангелю».
11 июля 1920 года Ленину было сообщено, что на совещании главкома С. С. Каменева с начальником его штаба П. П. Лебедевым и с заместителем председателя Реввоенсовета республики Склянским, решено было перебросить на усиление Крымского фронта следующие воинские части и технические единицы: 51-ю стрелковую дивизию, 1-ю стрелковую дивизию, 23-ю стрелковую дивизию, 9-ю стрелковую дивизию, 9-ю кавалерийскую дивизию, Добровольческую Сибирскую бригаду, Бригаду курсантов, 1-ю и 2-ю бригады Гольберга, кавалерийский полк Гольберга, 4 маршевых эскадрона, 10 маршевых батальонов, 10 000 человек пополнения, все срочно еще до 15 июля, 7 бронеотрядов, кроме уже раньше отправленных трех, дивизион аппаратов-истребителей в составе трех отрядов, 2 разведывательных авиационных отряда и танки в неустановленном на совещании числе.
В книге Короткова «Разгром Врангеля», вышедшей в начале осени 1955 года и приуроченной к 35-летию овладения Красной армией Крыма, указывалось что «Реввоеннсовету Юго-западного фронта, в самый разгар начавшегося и успешно развивавшегося контрнаступления против белополяков, пришлось снимать силы и перебрасывать их на Врангелевский фронт» и что, таким образом, «Врангель оттянул на себя до восьми стрелковых и трех кавалерийских дивизий»
В связи с положением на Крымском фронте, красному командованию приходилось нередко, чтобы спасти положение, отправлять советские дивизии, следовавшие с восточных окраин Европейской России и из Сибири, против Русской армии генерала Врангеля, в связи с катастрофическим положением красных войск в Северной Таврии.
В советских исследованиях сражений на Крымском фронте, изданных в первые годы по окончании гражданской войны в России, приводились данные из доклада главкому Каменеву (бывшему царскому полковнику) его начальника штаба Лебедева (также бывшего царского полковника Генерального штаба), по которым узнаем, что в течение июня месяца на Крымский фронт было дополнительно отправлено, к уже имевшимся там советским частям, 63 000 штыков и 12 000 сабель как в виде отдельных частей, так и как пополнение уже бывших на этом фронте войск. За первую же половину июля на фронт против Русской армии было послано еще 80 000 штыков и сабель, но и «этого всего количества оказалось недостаточно для положительного разрешения задачи».
Хотя в своей книге Коротков и стремится доказать, что «передовое советское военное искусство всем своим существом, еще на заре своего возникновения в гражданскую войну, показало превосходство над военным искусством капиталистических стран» (стр. 5) и что «в ходе ожесточенной борьбы с вооруженными силами международного империализма и в годы гражданской войны и иностранной интервенции успению была решена основная задача стратегии — выбор направления главного удара», а также, что в кампаниях гражданской войны «родилась и, по характеру боевых действии того времени, получила практическое разрешение новая форма операций, названная — «глубокой операцией» (стр. 7), которая нашла «практическую проверку и дальнейшее развитие на полях сражений во время Великой Отечественной войны 1941—1945 годов» (стр. 9), он, несмотря на ссылки на «талантливость», по его словам, советских красных руководителей и на «образцы мужества и массового героизма» красных войск, все же должен был признать, что «войскам Красной армии предстояли ожесточенные бои с опытным и сильным противником», ибо, по его словам, «армия Врангеля по боевым качествам личного состава и по техническому оснащению стояла на высоком, для того времени, уровне и была весьма серьезным противником для Красной армии. Такие корпуса Врангелевской армии, как 1-й Армейский, по существу представляли собой подготовительные кадры для развертывания трех корпусов». (Стр. 50).
После смерти Сталина, в Советском Союзе все то, что раньше ставилось в заслугу Сталину, стали приписывать коммунистической партии и «непревзойденному революционному стратегу», вождю партии — Ленину. Это направление усвоил себе и Коротков, в связи с чем он и подчеркивает в своей книге решающую роль коммунистической партии, как в «развитии советского военного искусства», так и «в выборе направления главного удара» при наступлениях Красной армии, указывая при этом, что «учитывались все решающие факторы, — экономические, политические, непосредственно военные — в их диалектической взаимосвязи» (стр. 7), а также и «роль партии в организации и осуществлении разгрома третьего похода АНТАНТЫ», под которым он понимает выдвижение Русской армии генерала Врангеля из Крыма в Северную Таврию. Конечно, как и нужно ожидать от Короткова, он считает «главными организаторами и вдохновителями похода империалистов США, Англии и Франции», в то время, как всем известно, что американцы вообще не оказывали генералу Врангелю в Крыму помощи, англичане ее прекратили непосредственно после оставления Вооруженными Силами Юга России Новороссийска и даже требовали прекращения вооруженной борьбы с советским правительством, предлагая в этом свое посредничество, а Франция начала оказывать помощь Русской армии в Крыму и признала де-факто правительство генерала Врангеля позже, о чем предварительно было сообщено из Парижа телеграммой П. Б. Струве лишь 22 июля, в то время, как официально это признание состоялось лишь 14 августа 1920 года.
«Неудача контрудара 13-й советской армии» (как мы знаем, их удар кончился разгромом конницы Жлобы и пехотных частей), как пишет Коротков, «еще более приковали внимание компартии и советского правительства к Врангелевскому фронту». ЦК партии, учитывая обстановку, обратился 10 июля (по новому стилю) ко всем партийным организациям с двумя циркулярными письмами, в которых «со всей правдивостью вскрыл глубину опасности над советской республикой на Юге…»
В этих письмах указывалось, что «солдаты Врангеля сколочены в части великолепно, дерутся отчаянно и сдаче в плен предпочитают самоубийство», причем подчеркивалось, что ЦК партии обязывает усилить массовую агитацию в духе циркулярного письма и незамедлительно организовать регулярную отправку коммунистов на Крымский фронт, хотя бы в ущерб другим фронтам.
Из разных районов страны отправлялись на фронт коммунисты, комсомольцы, члены профсоюзов. На Ореховское направление срочно была послана «Сводная курсантская бригада», об участии ее в боях будет речь ниже. Кроме того, по словам Короткова, осенью 1920 года «обстановка потребовала даже создания специальной «Сводной курсантской дивизии», в состав которой, почти целиком, влились петроградские, киевские, харьковские и из других мест командные курсы. «Посылка на фронт командных курсов, — говорит далее Коротков, — свидетельствует о большом напряжении сил Красной армии в борьбе против Врангеля».
2 августа 1920 года Ленин, в телеграмме на имя Сталина, бывшего в то время комиссаром Юго-западного фронта, в состав которого входил и Крымский участок фронта, указывал, что «опасность Врангеля становится громадной и внутри ЦК растет стремление тотчас заключить мир с буржуазной Польшей». (Книга Короткова, стр. 97.)
Вот сколько тревоги и напряжения вызвали у большевиков военные действия численно небольшой, но хорошо организованной армии генерала Врангеля в Крыму в середине 1920 года в момент стремительного наступления красных армий в глубину Польши, окончившегося для них катастрофой в середине августа под Варшавой. Руководители советской власти исходили тогда из того, что они, так или иначе, смогут достичь соглашения с Польшей, а что на юге России они имеют опасного и непримиримого противника, а потому и считали необходимым уделить все свое внимание, в первую очередь, ему. Из этого вытекает также, что сражаясь с красными в Крыму и защищая Русское дело, белые воины, одновременно, боролись с мировым коммунизмом, наступавшим на Запад через Польшу. Эту мысль и надвигавшуюся на весь мир угрозу со стороны коммунизма, в случае поражения белых русских сил, генерал Врангель, во время продолжавшейся вооруженной борьбы с красными в Крыму и Таврии, стремился, при всех представлявшихся случаях, развить и внушить представителям союзных военных миссий, иностранным корреспондентам, влиятельным иностранцам и политикам. Но ни тогда, ни до сих пор русские предупреждения и обоснованные доводы не были в достаточной мере услышаны и приняты во внимание.
Теперь, когда прошли десятилетия после чуда под Варшавой, как принято называть неожиданную победу Польской армии, можно смело утверждать, что, если бы не было Крымского фронта, еще большой вопрос — случилось бы это чудо под Варшавой, или нет. Больше, также можно предполагать, что и конец гражданской войны в России был бы иной, если бы Польша не заключила мир с большевиками, а продолжала бы, совместно с Русской армией, вооруженную борьбу с красными. Соединившись с частями 3-й армии, являвшейся частью Русской армии и находившейся на фланге Польской под командой генерала Бредова (части Добровольческой армии отошедшие на территорию Польши за время отступления в 1919 году), усиленно пополняемая новыми формированиями из пленных, Русская армия уже представляла бы внушительную силу и в союзе с Польшей могла бы достичь тех результатов, о которых мечтали и к которым стремились все русские патриоты. Случись это, вероятно не было бы и второй мировой войны, наверное не существовал бы Советский Союз, а была бы национальная миролюбивая Россия, никому не угрожающая, не стремящаяся к мировому владычеству.