Общее наступление красных в Крыму
В Крыму, после неудачи за Днепром, настроение было нервное и даже паническое. Ничего не делающая публика настолько избаловалась нашими крупными победами, что теперь малый успех на фронте никого не удовлетворял, а даже самый незначительный, неуспех уже с места порождал паническое настроением. Когда же в тыл дошли сведения о перегруппировке наших войск, там стали говорить, что отступают даже Дроздовцы и у многих явилось желание бежать из Крыма. Агенты красных всеми возможными средствами старались подлить масло в паническое настроение тыловой публики. Ожидаемое наступление красных началось 14 октября по всему Днепровскому участку фронта. На участке Донцов, Марковцев и партизан красные переправились и закрепили за собой переправы у Б. Знаменки, Водяного и на Скельке. До вечера положение не было восстановлено. На участке Корниловцев целый день шел упорный бой. Девять раз Нижний Рогачик, переходил из рук в руки и под конец остался в руках Корниловцев. Все дальнейшие атаки красных были отбиты, и к вечеру на участке Корниловцев положение было восстановлено и красные были с потерями отброшены на другую сторону Днепра. Иное положение получилось на участке фронта, где были части 2-го корпуса. Они не выдержали натиска красных и откатились по всей линии своего фронта от Днепра до линии Чаплинка. Было совершенно ясно, что своими силами 2-й корпус был не в состоянии оказать достойное сопротивление и задержаться на этой линии, так как среди наступавших участей красных преобладала кавалерия — была пущена в наступление 1-я Конная армия Буденного. День был туманный облачный, а посему наши аэропланы не могли летать и штаб армии не мог иметь точных сведений о передвижении частей противника и их перегруппировке. Если бы в тот день наши аэропланы летали, они могли бы сыграть важную роль в борьбе с конницей Буденного, бомбардируя ее с воздуха и поливая пулеметными очередями.
Ни 14 ни 15 октября в штабе Дроздовской дивизии официальных сведений о положении на фронте и об отходе частей 2-го корпуса, о боях на участках Донцов и Корниловцев и Марковцев получено не было. Так же вообще не было слышно какой-либо стрельбы. Днем 15 октября в участях происходила раздача полученного в довольно большом количестве обмундирования — кожаных курток, теплого и холодного белья, френчей, брюк, шинелей, носков, но обуви было мало. В общем все-таки все приоделись и теперь уже морозы не были так страшны. Между тем положение на фронте не было таким благополучным, как это предполагали, вследствие полной неосведомленности находящиеся в армейском резерве части Дроздовской дивизии. Марковцы, когда очутились в районе Больших Белозерок не успели об этом сообщить Корниловцам и последние неожиданно для них были атакованы пехотой красных в районе колонии Ольгенфельда и села Верхний Рогачик, где почти полностью погиб 3-й Корниловский ударный полк. Два другие полка Корниловской дивизии также были основательно потрепаны в районе Нового Рогачика. Был ранен начальник дивизий генерал Скоблин и дивизию принял генерал Пешня, назначенный перед этим начальником Марковской дивизии, так как начальник ее, генерал Третьяков, застрелился. В командование Марковской дивизией вступил в критический момент боя генерал Манштейн. После боя у Нового Рогачика Корниловцы отошли в район Зеленая. Раньше, чем приступить к описанию последней схватки в Северной Таврии, необходимо для ясности картины, дать некоторые данные о силе войск, принимавших в ней участие и об общем положении. Русской армии предстояло сразиться с противником в несколько раз сильнейшим по численности и вооружению. Кроме того у красных были в их распоряжении громаднейшие резервы и людской силы, и запасов всего. О готовящемся наступлении красных генерал Врангель знал отлично и поэтому, прежде чем принять последний и решительный бой, он имел совещание с высшими начальниками своей армии, предупредив их, что это — «последняя ставка». На совещании было решено принять бой в Северной Таврии, надеясь что исход его будет положительный, не смотря на превосходство сил противника и что он готовил удар с трех сторон: с востока, севера и запада ударными группами с одновременным нажимом на всех участках фронта. В предстоящем наступлении красных должны были принять участие, кроме многочисленной пехоты, три ударные группы красной кавалерии: в районе Каховки — 1-я конная армия Буденного, переброшенная с Польского фронта, в составе четырех конных дивизий; в районе Никополя 2-я конная армия в составе трех с половиной дивизий, и у берегов Азовского моря Конный корпус силою до трех конных дивизий. По данным, приведенным в книге советского военного писателя Короткова, к началу боя в Северной Таврии силы противников были следующие: против 6-й советской армии и 1-й конной армии Буденного, силою в 49 000 штыков и сабель стояли части Русской армии численностью в 14 000 штыков и сабель против 2-й конной армии, силою в 28 000 штыков и сабель, стояло 10 000 штыков и сабель Русской армии; против 4-й и 13-й красных армий численностью 55 000 штыков и сабель, Русская армия могла противопоставить только 11 000 штыков и сабель. Всего против 132 000 штыков и сабель красных со стороны Русской армии стояло всего 35 000 штыков и сабель, причем число сабель Коротков показал на 2000 больше действительного числа, бывших в распоряжении генерала Врангеля. Артиллерия красных превышала артиллерию Русской армии больше чем в три раза. Полуторное превосходство было у красных, в пулеметах и весьма большое в бронепоездах, броневиках и аэропланах. Во время боя к красным все время подходили из резерва части.
На третий день боя с участка против Никополя была переброшена к югу, против 6-й советской армии и конной армии Буденного, Корниловская дивизия, уже понесшая большие потери. Положение же на участке 2-го корпуса уже 5 октября стало угрожающим. Корпус, понеся громадные потери, безостановочно покатился к Перекопу, а красная конница Буденного своей главной массой, прошла через Аскания-Нова на Громовку, оставив свой заслон в районе Агаймана против нашей конницы, группировавшейся в районе Тургаевки. Таким, образом красным удалось сразу же значительно углубиться и продвинуться во всех пунктах Днепровского фронта, основательно потрепав части Русской армии. Вслед за переправившейся конницей, стала переправляться через Днепр и многочисленная пехота красных. Видя столь большой успех против частей 2-го корпуса Русской армии, красные бросили к Каховке все свои главные силы. Этот день был туманный и облачный, а поэтому наших аэропланов в воздухе не было. В расположение Дроздовской дивизии стали прибывать еще ночью повозки обозов Корниловской ударной дивизии и сопровождавшие их ударники сообщили некоторые сведения о катастрофе у Корниловцев. Дроздовская же дивизия продолжала стоять в Рубановке в ожидании распоряжений. Туда же подошла и Терско-Астраханская бригада генерала Агоева. Неожиданно пришло распоряжение из штаба, и генерал Туркул, у которого был приступ тифа, полулежа объяснил собравшимся начальникам частей обстановку и приказал немедленно приготовиться к выступлению на Константиновку—Антоновку, в тыл прорвавшейся конницы Буденного. Еще не успели приготовится к выступлению, как пришло новое приказание: двинуться на село Вознесенку, так как там ночует около двух дивизий красной конницы и около дивизии пехоты. С наступлением темноты Рубановку атаковали передовые части красной пехоты, и были отброшены 2-м батальоном 2-го Дроздовского полка. При выступлении из Рубановки встретились конные Корниловцы, которые сообщили, что Корниловская дивизия должна пройти через Рубановку на Серогозы. Через несколько часов, еще до рассвета, красные заняли Рубановку без боя.
Дроздовская дивизия двигалась двумя колоннами. 1-й и 2-й стрелковые полки 2-й Дроздовский конный полк — правой колонной, а 3-й и 4-й стрелковые полки с Терско-Астраханской конной бригадой — левой колонной, так как было получено приказание атаковать село Вознесенку с двух сторон. Ночь была холодная, мороз дошел до 10°. Хотя и было запрещено курить, но, чтобы согреться, наступающие колонны стали всюду разжигать костры из сухой травы — перекати-поле и ясно, что эти огни должны были указать противнику путь движения Дроздовской дивизии. На рассвете 17 октября, подошедший к селу Вознесенка, 1-й Дроздовский полк атаковал красных и в то же самое время красных атаковали и подошедшие в левой колонне Дроздовцы. Через два часа боя красные оставили Вознесенку и стали отходить. Было захвачено в плен несколько красных кавалеристов. Вознесенку занимали части красной конницы и латышская пехота уже с 16 октября и говорили жителям, что теперь они наверно Крым возьмут, и что только через Днепр переправилось свыше 50 000 конницы и пехоты. Как потом стало известно, 16 октября один наш летчик, несмотря на сильную облачность, рискнул полететь и вернулся с грандиозным для нашего штаба открытием, от которого у всех штабных рты пораскрывались: в 40 верстах от Ново-Алексеевки, то есть в самом центре нашего тыла у единственной железнодорожной магистрали, свободно передвигалась конница красных, силою свыше 10 000 сабель с артиллерией. Дроздовская дивизия получила приказание, после занятия Вознесенки, двинуться на Агайман. После короткого отдыха Дроздовцы и Терско-Астраханская бригада двинулись на Агайман, опять двумя колоннами на расстоянии одна от другой приблизительно версты в полторы, то есть почти рядом и параллельно. Колонны растянулись верст на десять, пятнадцать. В них было не столько, строевых частей, сколько обозов, причем повозки двигались в несколько рядов, но колонны имели очень внушительны вид. Хотя движение происходило по открытой местности и колонны часто были под обстрелом артиллерии красных, но она била больше по пустому пространству между двигавшимися колоннами (видимость, благодаря «куре» и падающему мокрому снегу, была отвратительная) и потерь у Дроздовцев было очень мало. При движении приходилось сбивать противника спереди, отбиваться сзади и зорко следить за конницей справа. Потери были, главным образом, в правой колонне.
Весь 40-верстный путь до Агаймана дивизия шла сопровождаемая противником. В хвосте правой колонны шел 4-й Дроздовский полк с 7-й гаубичной батареей. В районе Ново-Репьевки, что верстах в 15 от Агаймана, конница красных пробовала отрезать 4-й Дроздовский полк. Их конная, батарея вынеслась близко на открытую позицию и открыла огонь, но немедленно же была покрыта разрывами бризантных гранат 7-й-гаубичной батареи. Большевики решительно не выносили оглушительных разрывов 10-сантиметровых немецких гаубиц. Красные артиллеристы ускакали, бросив свои орудия и конницу. Так как орудия не на чем было вывезти, пришлось удовлетвориться тем, что с них были сняты затворы и панорамы. Ночью обе колонны подошли к Агайману, сделав с боем за 36 часов переход почти в 100 верст. В Агаймане уже находились части Конного корпуса генерала Барбовича, состоящего из 3-х кавалерийских дивизий. Агайман был взят генералом Барбовичем после боя с красной конницей. Дивизия простояла на улицах селения около-трех часов. Мороз был зверский, а согреться в хатах нечего было и думать, так как все хаты до отказа были набиты солдатами. Кроме частей Конного корпуса генерала Барбовича в Агаймане оказались штабы армии и корпусов, Корниловская дивизия и бесчисленные обозы. Командующий 1-й армией генерал Кутепов также находился в Агаймане. При 2-й кавалерийской дивизии находился авто-пулеметный эскадрон — легкие небольшие грузовики системы Форда, вооруженные пулеметами, а некоторые с пушками Гочкиса. Брони на них не было, а только борты площадок были защищены двойными досками, каждая толщиной в два пальца. 2-я кавалерийская дивизия в самый последний момент была переброшена из Крыма, где она была сформирована и посажена на коней. Всего в Конном корпусе генерала Барбовича было тогда около 4000 сабель (в 1-й кавалерийской дивизии было 1300 сабель, во 2-й — около 1700 сабель и в бывшей генерала Бабиева, Кубанской казачьей дивизии — свыше 1000 сабель). Конному корпусу предстояла встреча и бой с красной конницей силою до 20 000 сабель, полки которой состояли из шести эскадронов по 150 всадников в каждом. Ясно было, что предстояла встреча при не равных условиях, но наше командование все-таки рассчитывало справиться и с этим. Сократив фронт, оно сосредоточило для принятия удара 1-й Армейский и генерала Барбовича. Еще до наступления красных было предположение об отходе всей Русской армии в Крым, но это тоже не был выход из положения, так как по многим причинам армия в Крыму не могла бы долгое время просуществовать, а поэтому и было решено из Таврии не уходить, дать генеральный бой красным на просторах Северной Таврии и тем самым было все поставлено «на карту».