Ночной налет красных на Гринталь
В этот же день, наступая, Марковцы заняли Бурчак, а Корниловцы — колонию Тифенбрун и Сладкую Балку. Наша конница побывала в колониях Гохгейме и Гейдельберге и заскакивала в город Орехов. За время всей операции взято в плен около 2000 красных стрелков, свыше 200 коммунистов расстреляно на месте боя и захвачено 6 орудий, 2 зарядных ящика и много пулеметов. Затея красных прорвать наш фронт не удалась.
На Каховском направлении наши дела не поправлялись, и для усиления наших сил на этом участке была отправлена с северного участка фронта 6-я пехотная дивизия. С большевиками стало теперь значительно труднее воевать. Их пехота стала более стойкой, а артиллерия работает хорошо и стреляет прилично, имея к тому же неограниченный запас снарядов. Все последние время красные артиллеристы свое главное внимание обращали на нашу артиллерию и площадями обстреливали наши позиции. Достойного ответного огня наши батареи дать не могли, ввиду весьма малого дневного количества снарядов. Нашим батареям поэтому, экономя снаряды, приходилось вести огонь, главным образом, по наступающим цепям красных, а об обстреле артиллерии красных площадями не могло быть и речи. Наши батареи стали нести большие потери в людском и конском составе. Для примера возьмем Дроздовскую артиллерийскую бригаду, которая со времени выхода из Крыма в Северную Таврию имела около 500 человек убитыми и ранеными. Не лучше обстояло дело с конским составом, потери которого были настолько велики, что в 1-й батарее в строю работал только один взвод, в 4-й батарее — три орудия, в 6-й батарее — один взвод, а в 3-й батарее в запряжках уже давно ходили обывательские лошади. На пополнение казенными лошадьми, в ответ на запрос, был получен ответ, чтобы и не помышляли рассчитывать.
Около 10 часов 12 августа Дроздовская дивизия двинулась на Эристовку, а Донская конница должна была, заходя правым плечом, занять Щербаковку и Янчекрак. Цель наступления — прижать красных к плавням. После небольшой перестрелки Дроздовцы двинулись к буграм перед Эристовкой. Бой вели 2-й и 3-й Дроздовские полки, а 1-й был в резерве. Все решалось исключительно артиллерией. Пехота ружейного огня и не открывала. Противником оказалась только конница красных. Около 14 часов обозначился обход красными слева по глубокой лощине, которая начиналась между Эристовкой и Карачекраком и выходила к колонии Андребург. Туда был выдвинут 1-й Дроздовский полк, а цепи 2-го и 3-го полков вышли на бугры перед Эристовкой. Наши батареи обстреляли красных, а пехота двинулась влево на Карачекрак, уже занятый 1-м полком. Марковцы также продвинулись и заняли Васильевку. К вечеру линия фронта была: Васильевка—Карачекрак—Эристовка— Нижний Куркулак. Защищать эту линию очень трудно, так как все селения находились в ямах, местность пересечена, местами, глубокими лощинами. Хотя Щербаковка и Янчекрак заняты не были, но прежнее положение было восстановлено. На этот раз прижать красных к плавням не удалось. (Схема № 6.)
Последнее время стали постоянно появляться аэропланы красных. Семь их 12 августа налетели на расположение Дроздовцев, сбросили много бомб, но, к счастью, почти не причинивших потерь. Единственно в 3-м полку было ранено несколько стрелков.
Утром 13 августа, когда 2-й батальон 2-го Дроздовского стрелкового полка со взводом 3-й батареи подымался на бугор, чтобы занять позицию, подполковником Слесаревским, командиром взвода, выехавшим вперед, были замечены совсем близко от Карачекрака цепи и колонна красных, двигавшихся на колонию. Об этом было доложено командиру батальона и он, не разузнав точно о направлении красных, с места скомандовал: «Батальон в кукурузу!» Это весьма характерно для способа ведения гражданской войны. Пехотные цепи в большинстве случаев заботились о том, чтобы они были получше укрыты, даже не считаясь с тем, какой у них будет обстрел. Красные же почти всегда рыли себе окопчики за гребнем — на противоположном к нам скате. Видел там стрелок перед собой не больше как на 100 шагов, но зато и его не видели, — и это считалось достаточным.
На этот раз Дроздовцы очень удачно и быстро заняли соответствующую позицию и покрыли красных ружейным и артиллерийским огнем. Красные отскочили, и остановились лишь на линии хутора Гладкий. В скором времени на Дроздовцев налетело 10 аэропланов, по которым наша пехота открыла сильный ружейный огонь и даже одно орудие бахнуло два раза по ним, но понятно, что от этой стрельбы не было результатов. Красные, сбросив некоторое количество бомб, вполне благополучно улетели.
В Карачекраке Марковцы сменили 3-й Дроздовский полк и он перешел в Андребург. Теперь участок дивизии был — Эристовка—Андребург— Гейдельберг. Согласно приказа начальника дивизии, генерала Туркула, части дивизии были собраны в кулак. В Эристовке и Гейдельберге были лишь конные разъезды, а штаб и 1-й полк разместились в Гринтале, а 2-й и 3-й полки — в Андребурге. Батареи — при полках.
Донская конница сменила в районе Большого Токмака Корниловскую дивизию, которая спешно перебрасывалась на Каховский участок фронта, где красные стали слишком активными и, в случае их успеха, могли очень легко отрезать путь отхода всей Русской армии на Перекоп и даже угрожать отступлению на Чангарский мост.
Около 12 часов 14 августа красные, заняв Эристовку, подошли к Гринталю. 2-й и 3-й полки оставались некоторое время на месте и оборонялись, а 1-й Дроздовский полк повел в 15 часов наступление слева. Около 19 часов 2-й полк выдвинулся вперед наступая и имея целью очистить от красных Эристовку. 3-й полк оставался в Андребурге, так как к этому времени выяснилось, что красные заняли Гейдельберг. Сбив противника, 2-й полк уже подходил к Эристовке, когда было получено сообщение нашего летчика о том, что в лощине у Эристовки сосредотачивалась красная конница силой до 1500 сабель. Начинало темнеть. 1-й а за ним и второй полки свернулись и пошли на старые квартиры. Не успели полки разместиться по квартирам, как со стороны Гейдельберга послышалась очень близкая ружейная стрельба. Минут через десять стреляли уже у самой окраины Андребурга. По улицам понеслись обозы, но с нашей стороны не было ответных выстрелов. Двинулась из Андребурга и 3-я батарея. Со стороны Гейдельберга начался артиллерийский обстрел Андребурга. Ружейная стрельба со стороны Гейдельберга, бывшая до того справа, почти стихла, но зато слева, у Гринталя, стреляли чуть ли не в упор. Когда батарея выехала на дорогу на Розенталь и повернула по ней, она очутилась в настоящей каше. Обозы неслись со всех сторон и батарея попала сразу между четырьмя-пятью рядами повозок. Стреляли прямо под носом и в сторону батареи раздавался неистовый крик. Пехота выбегала из колонны вразброд, не слушая криков командиров. Только после того, как броневик выпустил несколько очередей из пулемета, она остановилась, пришла в себя и ее удалось собрать. Страшный крик продолжался впереди по дороге к Розенталю. Продолжалась и стрельба по дороге между повозками, причем ясно можно было разобрать крики: «куда?», «стой!», «вертай назад», «ай, не руби!»…Тут же справа у дороги раздалось несколько орудийных выстрелов. Среди этого хаоса 3-я батарея двигалась дальше и, наконец, въехала в совершенно непонятную кашу…Снова крики: «Товарищи», потом свистки и стрельба. Кто-то стрелял, по-видимому, из револьвера, прямо в лошадей орудий. Куда ехать дальше — стало совсем непонятно. Многие вначале предполагали, что эту панику устроили сами наши обозники и, что в суматохе, темноте и пыли стреляли друг в друга, не разобравшись в чем дело, но крики «Товарищи» разубедили всех мгновенно и было ясно, что на нас налетели красные. Кто-то крикнул: «Где наши пулеметы?!» «Кавалерия». Стрелять же в этой суматохе из пулеметов было совершенно невозможно, так как со всех сторон двигались в несколько рядов повозки. Батарея свернула влево, но и слева стреляли. Наконец, в полуверсте перед батареей раздался орудийный выстрел и батарея двинулась в том направлении и вскоре подошла к орудию 5-й батареи, стоящему на позиции у дороги. Теперь с полной очевидностью было установлено, что на дивизию налетела конница красных. Она шла вслед за нами между колоннами 2-го и 1-го полков и вошла в Гринталь в тот момент, когда части стали размещаться по квартирам. Тогда и поднялся страшный кавардак. Красные налетели на штаб дивизии. Начальник дивизии удирал на автомобиле, который попал в яму и перевернулся. Автомобиль нашли красные и порубили шины, а также испортили мотор. Штаб дивизии и управление артиллерийской бригады выскочили из колонии на конях под пулеметным огнем. 1-я батарея, слыша выстрелы и летящие в ее сторону пули, встретила, скакавших на них наших штабных, приняв их за красных, картечью. Несколько человек было ранено. И среди них — адъютант бригады, подполковник Пинчуков, а начальник службы связи дивизии, капитан Семенов, убит.
Часть красных кавалеристов выскочила на дорогу у Андребурга в тот момент, когда 3-я батарея только сворачивала на нее и налетела на обозы, начав их заворачивать (крики: стой, заворачивай, назад — исходили от красных), рубить обозников и пехотинцев. Эти крики наши понимали как голоса своих и кричали «Стой», в то время, как другие в ответ кричали: «Куда стой?! Нас рубят!». Все это происходило в 20 шагах правее батареи на дороге, но из-за темноты, шума и пыли никто не мог знать и представить, что рядом разыгрывается подобная история. Тут же, недалеко от дороги, красные наскочили на 5-ю батарею, окружили ее и начали рубить прислугу. Одно орудие выскочило, и удрало, а три остались на месте. Захватив орудия, красные посадили соскочивших было ездовых, а на один из передних уносов сел красный кавалерист, повернув орудия в обратную сторону, двинулся с ними в колонию. Разведчик 3-й батареи, младший фейерверкер Ермилов, случайно оказавшийся вблизи, зарубив сопровождавшего орудия 5-й батареи красного кавалериста, помог ездовым вывезти орудия на голос командира 3-го полка генерала Манштейна. За этот подвиг фейерверкер Ермилов был представлен к награде. Вообще же, вначале этого налета, люди просто не имели представления о том, что вокруг них происходит. Такое положение продолжалось недолго. Как только частям удалось выбраться из улиц колонии на простор, пехота была приведена в порядок и красная конница, встретив организованное сопротивление, принуждена была ускакать. Обе колонии были снова заняты Дроздовцами. В результате этого налета в дивизии было зарублено 4 и ранено 96 человек, главным образом холодным оружием, причем больший процент пострадавших приходился на чинов хозяйственных частей и обоза 1-го разряда.
В «Записках» генерала Врангеля, относительно этого боевого эпизода, сказано довольно коротко: «Несмотря на большие потери, красные упорно рвали фронт 1-го Армейского корпуса, введя в бой свежие части. Особенным ожесточением отличался ночной бой 28 августа (по новому стили) Дроздовской дивизии на улицах Андребурга и Тринталя. Красные были выбиты из селений».
А вся эта ночная история получилась потому, что не было настоящего охранения и красные ворвались в колонии без выстрела. Слишком много было самоуверенности. Еще продолжали, по-прежнему, считать красных бандой, в то время, когда они уже представляли хорошо организованное войско. Если одним полком и удавалось бить 4—5 полков красных, то из этого не следовало бы заключать, что с красными можно совсем не считаться. Вот и получили хороший урок.
В тот же день, вернее в ночь, Донцы в свою очередь устроили красным, еще большую «потеху». Они налетели на красных в районе Гейдельберга и Коробочки. У красных поднялась страшная паника, и они побросали орудия, броневики и обозы. К сожалению, наши многое не успели вывезти, так как Донцы были быстро отозваны обратно и успели только испортить то, что не могли вывезти. На Марковцев целый день наседала красная конница, но ее неизменно отбивали и отбрасывали с большими потерями в исходное положение.
15 августа 2-й Дроздовский полк занял старые позиции, а 3-й пошел, в Эристовку на помощь Марковцам. Донцы вновь наступали и занимали Гохгейм. В Гейдельберге довольно скоро появились красные но вели себя пассивно. Около 17 часов 2-й Дроздовский полк выдвинулся вперед с целью обеспечить правый фланг 3-го полка, заняв гребень перед Эристовкой. В течение дня на участке Дроздовской дивизии ничего особенного не произошло. Правее наступали Донцы, которыми были заняты Гохгейм, Коробочка и Барбараштадт. Последний Донцы вскоре оставили, так как красные перешли в контрнаступление. За вчерашнюю ночную и сегодняшнюю операции Донцы основательно потрепали 42-ю и 46-ю советские дивизии, захватив, кроме другого, около 2000 пленных, 3 орудия и броневик. На участке Марковцев красные вели упорно наступление. Около 20 часов 2-му полку было приказано отойти в Андребург. В час ночи, полк начал отход на Фридрихсфельд, так как стало известно, что красные прорвались и заняли Бурчак, Белозерку и Орлянск, заставив отступить Марковцев. Не успел 2-й полк отойти три версты от Андребурга, как на левой окраине Гринталя поднялась стрельба. Повадились теперь красные ходить и бродить по ночам. В это время в Гринтале было еще прикрытие от 1-го Дроздовского полка, которое встретило красных пулеметными очередями. Стрельба вскоре прекратилась и вновь наступила тишина. Днем 19 августа 1-й и 3-й Дроздовские полки ушли из Фридрихсфельда чтобы занять фронт по линии Михайловка— Пришиб. 2-й полк оставался в Фридрихсфельде. День прошел спокойно. Перед наступлением темноты прошли, влево от колонии, обозы 2-й Донской дивизии, которую сменила 3-я Донская дивизия генерала Гусельщикова. Теперь правее Дроздовской дивизии (правого фланга 2-го полка) весь участок фронта до Азовского моря занимали части Донского корпуса: 3-я Донская дивизия, бригада Атаманцев и Лейб-казаков и 18-й полк. На северном участке сил осталось довольно мало, и весь центр тяжести перенесен был в район Каховки, где положение было, одно время, очень тяжелое. Ходили слухи, что наше командование имело план предоставить красным возможность переправиться через Днепр, чтобы потом отрезать их от переправ и уничтожить. В то время еще командовал 2-м корпусом генерал Слащев, который считал, что переправилось не слишком много красных, и он стал затягивать их вглубь. Он не рассчитал, и когда на этой стороне Днепра накопилась целая армия красных, стало трудно с ними справиться. Потом генерал Слащев не выполнил приказание командования и получилась история с Каховкой, о которой уже было упомянуто раньше, что за малым не привело к тому, что чуть не вся Русская армия оказалась отрезанной, от Крыма. Был момент, когда левый фланг 2-го корпуса генерала Слащева, понесшего громадные потери, уже упирался в Перекоп, на котором стояли военные училища, а правый — откатился к станции Ново-Алексеевка и Сальково (Схемы № 2 и № 10.)
Красные уже собрались атаковать и занять Геническ, чтобы окончательно отрезать части Русской армии, находившиеся в Таврии, от Крыма. До этого весьма за малым не дошло. Генерал Слащев был смещен, и командиром корпуса назначен генерал Витковский. Потрепанные части 2-го корпуса были пополнены чинами отряда Бредова, прибывшего из Польши. 2-й корпус, под командой генерала Витковского, совместно с конницей генерала Барбовича перешел в наступление. Красные стали отходить. Подошедшая Корниловская дивизия в бою в районе Нижних Сарагоз атаковала красных, трепанула их, взяв в плен 2000 бойцов, захватив 2 броневика, 4 орудия и много пулеметов, и стала, вместе с 6-й пехотной дивизией, теснить красных на запад. В это время 2-й корпус стал продвигаться от Аскания-Нова на северо-запад, а конный корпус генерала Барбовича — на север, правее Корниловской дивизии.
В это время стало известно, что под Варшавой советские войска разгромлены и поляками взято в плен свыше 55 000 человек, захвачено около 200 орудий и другая военная добыча. Часть советских войск не смогла пробиться и попала в Германию (конный корпус Гая), где была интернирована и разоружена. Остатки советских армий на Польском фронте стали поспешно отступать. Такой оборот событий на Польском фронте был совершенно неожиданным и вселил надежду на успех и на Крымском фронте, так как красное командование не было теперь в состоянии, по крайней мере некоторое время, присылать новые части на Крымский фронт. С теми же частями, которые были на нашем фронте, Русская армия могла легко справиться. На Южном фронте, до сих пор, систематически были разбиты лучшие и отборные части (мадьяры, латыши, коммунистические батальоны, курсанты, сибирские добровольцы и конница), на которых лежала обязанность еще в августе окончательно покончить с Крымским фронтом.
На Каховском направлении красная конница стала спешно отходить в сторону Каховки. На Северном участке в это время, 17 августа, красными был занят Розенталь и ночью они вошли в Ново-Монталь. Донцы выбили красных из Белозерки, а Марковцами был занят Орлянск. Группой в районе Михайловки командовал генерал Туркул. Там был и 1-й Дроздовский полк. Когда перед расположением 1-го Дроздовского полка появились первые цепи красных, генерал Туркул приказал одному батальону 1-го полка выдвинуться левее вперед, к кирпичному заводу, и когда красные подойдут ближе, атаковать их во фланг и тыл. Остальные батальоны и танковый отряд заняли боевую позицию на северной окраине села Михайловки. Красные наступали против 3-го батальона 1-го Дроздовского полка, которым командовал полковник Бикс. Они подошли местами на триста шагов к двум гаубицам 7-й Дроздовской батареи, снаряды которой рвались в самой их гуще. Перед Михайловкой версты на три раскинулась целина, ровная и гладкая, как паркет. Цепи красных шли быстро и стройно. Их легкий шаг всем показался давно знакомым. Дроздовцы молча ожидали их приближение и только на близкой дистанции открыли сильный огонь. Тогда цепи заметались. Многих снесло, а остальные залегли. Среди цепей, верхом на хорошем коне выблескивавшим буланой шерстью, скакал всадник. Он вырвался вперед и поднял залегших, которые побежали за ним с криком «ура». Разрывом гаубичного снаряда его сбило с коня. В это самое время, с фланга и тыла, от кирпичного завода стремительно бросился в атаку на красных батальон Дроздовцев, а в лоб красных ударили танки и остальные батальоны 1-го Дроздовского полка. Красных разметали.
После боя выяснилось, что на Дроздовцев в этот день наступали курсанты, остатки бригады разбитой 1-м полком под Ореховым, и 2 полка 7-й бригады 3-й советской стрелковой дивизии. Этот бой был последней «лебединой песней» курсантов. Всадник, сбитый разрывом снаряда, оказался командиром бригады курсантов — бывшим гвардейским офицером по имени Около-Кулак; это был крупный человек с холеными руками, прекрасно одетый, в тонком шелковом белье. Разведчик 7-й гаубичной батареи нашел его визитную карточку: «Отставной штабс-капитан Около-Кулак». С его гимнастерки сняли орден красного знамени, а в его полевой сумке нашли приказ, согласно которому на нашем участке красные не смели сильно нажимать до тех пор пока Каховская советская группа войск полностью отрежет пути отступления частям Русской армии в Крым, и только после этого красные должны были стремительно нас атаковать, чтобы полностью уничтожить. Красные понесли весьма большие потери и очень многие из уцелевших попали в плен. Особенно не повезло курсантам. Их не только разбили, но и многих захватили в плен, а участь их в плену довольно печальная — расстрел.
18 августа на участке 2-го Дроздовского полка весь день было спокойно. Слева даже не было слышно нигде выстрела. Около 18 часов 3-й батарее было приказано занять позицию и огнем поддержать наступление Донцов на Ново-Монталь. Через час Донцы уже заняли эту колонию, из которой красные поспешно ушли, и Розенталь. 2-я советская конная армия отступавшая к Каховке, была встречена Конным корпусом генерала Барбовича и после короткого боя разрезана на две части. Одна часть рассеялась на мелкие группы, а другая бросилась обратно на север и хотела прорваться через позиции занятые Марковской дивизией но не смогла и вновь повернула на юг в направлении на Большую и Малую Белозерку. По их пятам пошла конная группа генерала Татаркина. Корниловцы же, разбив 51-ю советскую дивизию, захватив пленных, штаб дивизии и заняв Рубановку, продвигались к Каховке. 2-й корпус, стремительно наступая и заняв село Натальино, получил извещение об обходе его правого фланга крупными силами красных. Тогда генерал Витковский, оставив заслон, отошел несколько назад и со своими главными силами, танками и броневиками двинулся ликвидировать красных, угрожавших правому флангу корпуса.
Из штаба 1-й Армии был получен приказ от 16 августа за № 0842:
«В связи с благоприятно складывающейся обстановкой в Румынии и на Польском фронте, где большевистская армия разгромлена и потеряла свыше 120 000 пленными и интернированными и находится накануне капитуляции, Главнокомандующий категорически требует напряжение всех сил для ликвидации врага и обязательного удержания Северной Таврии. Необходимо вновь собрать всю энергию и обрушиться на врага. Внушить это всем. В непродолжительном времени к нам прибывают новые подкрепления. Сейчас идет борьба на нервах, и, если противник будет сломлен нами, наш удар будет решающим для всей кампании.
Кутепов».