Из дневника полк. Дроздовского. 28 февраля - 2 марта
О самом походе имеются самые достоверные сведения в изданном уже «Дневнике полковника Дроздовского», выдержки из которого, дополненные воспоминаниями участника похода, полковника Сергея Родионовича Нилова, ниже помещаются. Самому полковнику Дроздовскому пришлось задержаться с отъездом из Соколов, не желая оставить одного офицера 2-й бригады, приехавшего получить деньги для чинов своей бригады. Ему, в конце концов, удалось получить 75 000 рублей для уходящих в поход. Это вместо 120 000 лей.
Вместе с полковником Дроздовским на автомобиле выехал и генерал-лейтенант Неведовский, прибывший в Яссы в тот момент, когда формирование бригады было закончено, и ему вначале предложили идти рядовым артиллеристом, на что он и дал согласие. При выступлении отряда начальник артиллерии бригады полковника Дроздовского, не пожелавший выступить в поход, остался в Яссах и на его место был назначен генерал Неведовский.
В своем дневнике полковник Дроздовский пишет, что выехал из общежития в Яссах 28 февраля в 2 часа 30 минут дня. До границы его три раза останавливали румыны, проверяя пропуска. Он ехал на автомобиле с генералом Неведовским. На границе, в Унгенях, он догнал у переправы броневики. Вот небольшая выдержка из его дневника:
«Погода хмурится. Начинает накрапывать. Дорога дрянь, ухабы. От Унген на Пирсе (марка автомобиля) ушли значительно вперед. Хотели еще сегодня попасть в Кишинев (остальные решили ночевать в деревне), но остановки с пропусками, две лопнувшие шины и плохая дорога — задержали. Уже темнело и в восемь с половиной часов приехали в Калараш. Фонари не горят. Ночевать в Калараше негде. Решили искать приюта у священника (благочинный). У него помещалась ликвидационная комиссия 27-го тяжелого дивизиона. Там нас напоили чаем, накормили и устроили на ночлег на походных кроватях».
Артиллеристы и хозяева много рассказывали о пережитом за время хозяйничания большевиков. Рассказали и о приходе румын и об их отношении к ним. На утро, 1 марта, полковник Дроздовский продолжил путь и к 2 часам дня прибыл в Кишинев, где он рассчитывал пополнить свой отряд за счет находящихся там офицеров. Вечером он узнал прибытии эшелонов — горного и кавалерийского — и что одной из станций румыны пытались разоружить части. Румыны выслали роты с пулеметами, но когда увидели против себя также пулеметы с продернутыми лентами, а бывший с ними офицер получил за свое нахальство пощечину — предпочли лучше ретироваться с миром.
Впечатление от чинов 2-й бригады у полковника Дроздовского получилось неотрадное. Вид их, почти всех, распущенный и неопрятный, а настроение требовало желать много лучшего. Виновато в этом было тамошнее начальство: генералы Асташев и Никитин. Генерал же Белозер, на предложение полковника Дроздовского принять командование отрядом и пойти на соединение с генералами Алексеевым и Корниловым, отказался и, ссылаясь на приказ Штаба фронта, освободил всех, давших подписку, от обязательства, а затею с походом назвал авантюрой. Больше того, он стал отговаривать офицеров присоединяться к отряду, считая полковника Дроздовского безумцем.
В помещении 4-го полка 2-й бригады собрались 2 марта офицеры, и там полковник Дроздовский произнес прекрасную речь, разъяснив собравшимся офицерам цель похода, предупредив, что он за количеством не гонится, а что ему нужны только мужественные, твердые и энергичные люди. Закончил словами: «Кто идет — пусть поторопится присоединиться сегодня и завтра утром». Полковник Дроздовский в своем дневнике записал:
«К утру 2-го марта собрались на вокзале окончательно все эшелоны, вчера пришли автомобили, а сегодня броневой взвод. Войналович уехал днем на Пирсе. Боюсь, чтобы без него не вышло бы скандала. Кажется, под давлением румын, должны были первые роты (1-я и 2-я) перейти в Дубоссары при неизвестной обстановке. Могли быть отрезаны немцами, а мост закрыт румынами. Приказал, во что бы то ни стало сидеть на переправе верхом, обеспечив обратный уход передовой части через мост. На вокзале склад имущества. Не на чем вывозить продовольствие, обмундирование, оружие, боевые припасы. Вообще с грузами хаос. Приказал, что возможно поднять, отобрав необходимое, а прочее уничтожить или продать. Это поручил старшему, из оставшихся при обозах офицеров, капитану Соболевскому. Некогда здесь заниматься устройством складов и перевозкой в несколько оборотов.
Агитация против похода изводит. Со всех сторон «каркают» представители генеральских и штаб-офицерских чинов; вносят раскол в офицерскую среду. Голос малодушия страшен, как яд. Колебания и сомнения грызут. И на мне отразилось это вечное нытье, но не ожидание неизбежного. А все же тяжелые обстоятельства не настанут врасплох. Чем больше сомнений, тем смелее вперед по дороге долга... Только неодолимая сила должна останавливать, но не ожидание встречи с ней. А все же тяжело.
К 5 часам вечера все части, кроме обоза, ушли вперед. Завтра повожусь с уходом местных офицеров, увозом грузов, а там утром 4-го и сам вперед».
Вечер 3 марта полковник Дроздовский провел у Кейданова в разговорах с офицерами 2-й бригады и Трахтенбергом. Из этих разговоров выяснилось, что, если бы не вмешались штабы фронта и 2-й бригады, а начальство не освободило уже записавшихся от обязательств по подписке, — больше бы пошло с отрядом или даже все.
У полковника Дроздовского появилась мысль всех посадить на подводы. Было получено донесение, что Дубоссары заняты дроздовцами, что большевика бежали и что захвачено четыре комитетчика, из которых один хвастался в Дубоссарах, что убил десять офицеров и одного архиерея. Немцев и австрийцев нигде вблизи обнаружено не было.
День 4 марта ушел на ликвидацию запасов, продажу автомобилей за 12 000 рублей и переброску всех, остававшихся в районе Кишинева, в Дубоссары.
5 марта в 11 часов собрались все старшие начальники для реорганизации отряда, сокращения обоза и числа автомобилей, На этом собрании была окончательно установлена конструкция отряда, число автомобилей было решено сократить и за средства от продажи их приобрести бензин, обоз привести в такой порядок, чтобы все поместить на повозки. Состав отряда 1-й Отдельной Бригады Русских Добровольцев принял следующий вид: командир — полковник Дроздовский; начальник штаба — полковник Генерального штаба Войналович (убит на вокзале в Ростове, вечером 21 апреля) и его помощник — подполковник Генерального штаба Лесли; стрелковый (пехотный) полк в составе двух рот и пулеметной команды под командой генерала Семенова (после боя под Ростовом полк принял полковник Жебрак, убитый позже в бою под Белой Глиной); конный дивизион из двух эскадронов, артиллерия — под общей командой генерала Неводовского; броневой отряд; техническая часть; лазарет и обоз. Конным дивизионом командовал ротмистр Гаевский. Первым эскадроном — штабс-ротмистр Аникиев, а вторым — ротмистр Двойченко. Эскадрон ротмистра Двойченко был им сформирован в Кишиневе и состоял главным образом из пехотных и артиллерийских офицеров и, из скромности, вначале носил наименование — конно-пионеры, так как настоящих кавалеристов в нем было едва ли человек 10. В Дубоссарах он был переименован во 2-й конный эскадрон и вошел в состав конного дивизиона. Артиллерия состояла из конно-горной батареи капитана Колзакова; легкой артиллерийской батареи под командой полковника Ползикова (в будущем, в чине генерала, командира Дроздовской артиллерийской бригады); гаубичного взвода, из двух 48-линейных гаубиц, под командой подполковника Медведева (в будущем — командира четвертого гаубичного дивизиона Дроздовской артиллерийской бригады — в чине полковника). Броневой отряд (в дневнике Дроздовского он вспоминается под наименованием — броневая батарея) состоял из двух бронированных грузовиков, вооруженных 20-мм пушками и броневика с четырьмя пулеметами. Броневым отрядом командовал капитан Ковалевский (убит под Тихорецкой, командуя бронепоездом). Всего в 1-й бригаде в момент выхода из Дубоссар было 1050 человек, и состояла она на две трети из офицеров — все зеленой молодежи. Штаб-офицеров, кроме штабных, было всего шесть.
Итак, полковнику Дроздовскому удалось, несмотря на всё, вывести свой отряд из Румынии, преодолев все преграды и самую трудную — моральную, всеобщее равнодушие, неверие, маразм.