Генерал Антон Васильевич ТУРКУЛ
Заканчивая сборник, считаю своим долгом посвятить несколько строк памяти последнего начальника Дроздовской дивизии — генерала Антона Васильевича Туркула, имя которого неразрывно связано со славой дивизии.
В приказе генерала Лампе по РОВС-у за № 6 от 21 августа 1957 года было сделано печальное сообщение:
«В ночь с 19 на 20 августа в Мюнхене, после тяжелой болезни и мучительной операции скончался генерал-майор Антон Васильевич Туркул.
Преждевременно ушел из белых рядов кавалер Ордена Св. Великомученника и Победоносца Георгия и Георгиевского оружия Российской Императорской армии и доблестный начальник Дроздовской дивизии Добровольческой и Русской армий на Южном фронте гражданской войны за освобождение России.
Горестно сожмутся при этой тяжкой вести сердца белых добровольцев, соратников почившего, и всех русских людей, знавших о покойном и его героической службе Великой России.
Тяжело переживут эту потерю близкие генералу Туркулу Дроздовцы, на долю которых выпадает почетная обязанность сохранить его прах и принести его с собой на возрожденную Родину, когда это волею Божией совершится. Вечная память!»
Я не ошибусь, если добавлю к этому, что высокие качества А. В. Туркула создали его боевую славу, которая окружала покойного всегда и всюду, независимо от того был ли он младшим офицером, капитаном, полковником, генералом — начальником Дроздовской дивизии. И эта боевая слова была более чем заслужена им.
Генерал Харжевский, в статье посвященной памяти генерала Туркула, написал так:
«Мне, соприкасавшемуся с ним с самого начала вооруженной борьбы с большевиками и до конца ее, вспоминается многое, которое никогда не забывается. Перед началом похода Дроздовцев — капитан Туркул — фельдфебель славной 2-й Офицерской роты Отряда генерала Дроздовского. Он прибыл в отряд с уже совершенно укрепившимися убеждениями, что с большевиками возможна только вооруженная борьба. Он явился в Отряд, будучи на фронте Великой войны командиром ударного батальона, с «доказательствами» того, что война — это та стихия, в которой проявляются полностью его дарования на пути выполнения долга перед Родиной. Все ордена, доступные офицеру в его чине, включая Орден Св. Георгия и Георгиевское Оружие — свидетельствовали ярко, что на фронте Великой войны он не бездействовал и что уже оттуда он принес и свое боевое счастье, и умение, и свой порыв, который, однако, проявлялся тогда, когда это нужно, и всегда обеспечивал успех. Казавшиеся другим очень рискованные операции, в его руках, с учетом психологического и других моментов, велись с необыкновенной уверенностью, передававшейся и его подчиненным. И все это Антон Васильевич Туркул утверждал на наших глазах с первых же дней борьбы и до последних.
По окончанию похода Дроздовцев, в Новочеркасске. А. В. Туркул принял 2-ю роту, с которой и вышел во 2-й Кубанский поход. В нем, во время тяжелых боев за ст. Кореновскую в июле 1918 года, он был серьезно ранен в ногу, лечение которой затянулось. Вернулся в полк в начале 1919 года и вскоре принял 1-й батальон 2-го Офицерского полка.
Уже на этом отрезке времени А. В. Туркул выявил и другие свои свойства и качества, которые, помимо его чисто военных дарований, привлекли к нему сердца его подчиненных: его постоянная бодрость, в самые тяжелые минуты беспрерывных боев его непокидавшая, всегда вселяла уверенность и в успехе, и в благополучном выходе из тяжелых, подчас казавшихся безнадежных, положений. Трудно останавливаться здесь на проведенных им операциях, даже самых ярких из них. И не знаешь, что ярче: оборона ли Донецкого бассейна весною 1919 года, когда Дроздовцы, рядом с другими добровольцами, истекая кровью, упорно, в течение нескольких месяцев удерживали этот важный район; взятие ли Лозовой, мешавшей общей операции по овладению Харьковом, когда по приказу свыше, — 1-му батальону и его Командиру был выставлен при возвращении в полк, на станции Изюм, почетный караул в составе всей офицерской роты; Харьков, Севск, станция Комаричи с ее бронепоездами. Трудно выделить наиболее яркие операции. Уже при общем отходе армий Юга России, действия 1-го Дроздовского полка, под командой полковника Туркула, отличаются яркими моментами исключительной активности и проявления личной инициативы командира полка.
Военные дарования генерала Туркула особенно проявились при командовании им Дроздовской дивизией во вторую половину Крымского периода, когда дивизия выявила свои маневренные способности. А. В. Туркул не любил разбрасывать батальоны, тем более роты, на всем фронте заданного дивизии участка, как не любил и нерешительных операций, сводящихся к оттеснению противника. Он укрепил уже ранее намечавшуюся систему: держать всю дивизию в кулаке, охраняясь разъездами на всем участке дивизии, не смущаясь даже проникновением противника на отдельных участках дивизии. И в определенный момент намечал операцию большого масштаба по полному очищению от противника всего фронта перед дивизией, а часто и в более широком масштабе, в порядке выручки соседей. Обозначился даже некоторый «шаблон» таких операций, как в проведении самой операции, так и в том, что в ней принимала участие вся дивизия. Начальник дивизии лишь определял место и время удара, большей частью на рассвете, и масштаб окружения. Головной батальон совершал прорыв, а затем в этот прорыв вливалась длинная, в несколько верст, колонна дивизии на подводах и «обволакивала» весь указанный район. От головы колонны, где всегда находился начальник дивизии, шли приказания о «подробностях»; кому «фактически» взять отрезанные бронепоезда, ушедшие в наш тыл, кому «очистить» тот или другой район и т. д. Эти «рейды» Дроздовской дивизии, по своим последствиям, всегда были весьма ощутительные и для противника, и для нашего фронта.
В качестве показателя настроения и духа частей дивизии, характерен один эпизод, относящийся к этому периоду. Генерал Туркул усиленно пополнял пленными запасный батальон дивизии. Полки на фронте пополнялись тем же порядком. Генерал Туркул предполагал соответственно вооружить этот батальон, притянуть его к дивизии и ввести в бой в составе дивизии, создав при этом такую обстановку боя, при которой запасный батальон приобрел бы и порыв, и полную уверенность в своих силах. Затем, ходатайствовал бы перед Главным командованием о переименовании запасного батальона в 4-й стрелковый полк дивизии. Намерения генерала Туркула осуществились, но совсем в ином порядке. Положение на правом берегу Днепра (Заднепровская операция) усложнилось и побудило Главное командование в срочном порядке призвать на этот фронт запасный батальон Дроздовской дивизии. В порядке оценки блестящих боевых действии запасного батальона, генерал Врангель по телеграфу "произвел" его в 4-й стрелковый Генерала Дроздовского полк».
По мнению генерала Харжевского и его впечатлению — «период обороны Донецкого бассейна» весной 1919 года, в котором капитан Туркул, командир 1-го батальона, был бессменным «Начальником обороны Никитовского узла», — был один из наиболее ярких. Не по блестящим успехам, связанным с большим количеством пленных, взятых орудий и т. д., а по тому упорству, которое было проявлено им при обороне большого участка, по оценке беспрестанно менявшейся обстановки и по исключительной маневренности рот и, особенно резервной («подвижный резерв» — в поезде на станции Никитовка), что обеспечивало успех обороны ничтожными силами.
Л. В. Туркул необычайно высоко расценивал понятие о чувстве взаимной выручки. Этим чувством были проникнуты в высокой степени все части дивизии и все роды оружия. В этом случае, по справедливости, невозможно отдать предпочтение одним перед другими.
Конечно, большинство начальников всех степеней было в дивизии на высоте, и очень часто самостоятельно проводило операции в том духе, как проводил бы их генерал Туркул, но не может быть и спора о том, что не менее часто, и в тяжелых условиях, только личное участие А. В. Туркула определяло и характер операции, и скорость ее течения, и обеспечивало успех.
То боевое содружество, которое выявлялось в среде чинов дивизии на полях сражений, было закреплено уже во время пребывании в эмиграции при деятельном участии генерала Туркула. В новых формах борьбы стерлись перегородки между родами оружия и Дроздовцы представляют из себя един000бразную дружную семью.
Блестящая боевая деятельность А. В. Туркула, — с одной стороны, постоянная бодрость, оказывавшая большое влияние на окружавших (ему незнакомо было чувство депрессии), и чувство товарищества — с другой стороны, — это неоценимый его вклад в жизнь Дроздовской семьи.. Этим и объясняется в ее среде тяжелое ощущение невознаградимой потери».
Вл. Новиков, в своих воспоминаниях о генерале Туркуле пишет:
«Генерал Туркул! Как рапира, напряженная в струну, вонзается это имя небывалой, звенящей героики, сверкающей молниями на поля трагической борьбы за Россию. Как фанфара стремительным лучом боевой славы, блистает это имя над железными полками никогда не сломленной Дроздовской дивизии.
Воин — милостью Божией! Рыцарь без страха и упрека! Антон Васильевич — заботливый друг, бескорыстный товарищ, любящий отец. Генерал Туркул строгий, требовательный и беспощадный Начальник дивизии, орлиным своим оком окидывающий поля сражений и властвовавший на них безграничной волей, духовной упругостью и блеском военного дарования.
Генерал Туркул! Имя это не исчезнет никогда из анналов русской военной славы! И будущие поколения, изучая героику своих отцов и дедов, почтительно и с гордостью произнесут его!
В своей книге «Дроздовцы в огне» генерал Туркул, описывая личность своего боевого соратника полковника Петерса, пишет: «Сын, кажется, учителя гимназии, студент Московского университета, он ушел на большую войну прапорщиком запаса... Если бы не война, он вероятно кончил бы где-то учителем гимназии. Но боевой огонь открыл настоящую сущность Петерса, его гений...»
Не с большим ли еще правом эти слова относятся и к самому генералу Туркулу? Реалист, потом служба по гражданскому ведомству, потом вольноопределяющийся провинциального пехотного полка... Но вот вспыхнули огни войны. И то, что лежало на дне души, вдруг взвивается ослепительным фейерверком найденного призвания.
Без специального военного образования к концу трех лет Великой войны он уже штабс-капитан 75-го пехотного Севастопольского полка, кавалер Ордена Св. Георгия, Георгиевского оружия и всех орденов доступных обер-офицеру. Его боевая репутация в дивизии столь высока, что в дни крушения именно он становится организатором и командиром Ударного батальона в своей дивизии, долженствующего примером храбрости и подвига остановить развал потерявшей честь армии.
В начале героики Белой борьбы, он только фельдфебель офицерской роты Дроздовского отряда, а к концу ее — он Начальник Дроздовской дивизии, носящей имя своего основателя. Это уже не карьера. Это взлет, равного которому немного примеров найдется в военной истории».
Через три дня после смерти генерала Антона Васильевича Туркула, проводить его в последнем земном пути пришел весь русский Мюнхен. Провожали его и очень многие, знавшие его, местные жители. После отпевании, его гроб был временно поставлен в склепе кладбища Мюнхена, но в скором времени был перевезен во Францию. Там, на кладбище Сант-Женевьев де Буа под Парижем, где высится Галлиполийский памятник, у импозантного памятника «Генералу Дроздовскому и его Дроздовцам», на Дроздовском участке кладбища спит вечным сном в чужой земле генерал Туркул, ожидая возвращения в освобожденную и воскресшую национальную Россию.