Заднепровская операция
(Числа по старому стилю)
Для более объективной оценки действий Корниловской Ударной дивизии в этой операции я буду чередовать тексты из книги «Корниловский Ударный полк» и из журнала боевых действий 2-го Корниловского Ударного полка, добавляя и уточняя со своей точки зрения командира полка кажущиеся недочеты. Полковник Левитов.
Страница 197 книги «Корниловский Ударный полк», Заднепровская операция: «Каховский плацдарм создавал постоянную угрозу всему тылу Русской Армии. Генерал Врангель решил форсировать Днепр и, очистив от красных его правый берег, закрепиться на нем. Но для того, чтобы приступить к заднепровской операции, необходимо было предварительно обезопасить северный и восточный участки своего фронта. Для этого генерал Врангель разделил всю Русскую Армию, общей численностью в 25 тысяч штыков и 8 тысяч шашек, на две Армии. Во главе 1-й Армии остался генерал Кутепов, а 2-ю был назначен возглавлять генерал Драценко. Генералу Кутепову было приказано разбить восточную и северную группы красных, после чего генералу Драценко произвести заднепровскую операцию. В течение сентября 1-й и Донской корпуса, входившие в состав 1-й Армии, свою задачу выполнили блестяще. Они не только разгромили противника, но и выпрямили свой фронт от Мариуполя до Кичкасской переправы. Для заднепровской переправы руки были развязаны. Форсировать Днепр было решено в двух местах: в районе Никополя и в районе Александровска. Для переправы у Александрова были выделены из 1-й Армии Корниловская Ударная дивизия, Марковская пехотная и Кубанская казачья генерала Бабиева дивизии. 21 сентября 1-й и 2-й Корниловские Ударные полки были погружены в эшелоны и направлены в г. Александровск. 3-й полк со всеми обозами дивизии двинулся туда же походным порядком. Александровск жил нервной, напряженной жизнью. Он постоянно обстреливался тяжелыми снарядами, летевшими с правого берега Днепра. Глубокой ночью Корниловские полки выгрузились на городской станции и разошлись по квартирам. Против города, посередине Днепра тянется верст на десять остров Хортица, покрытый густым кустарником и лесом и отделенный от правого берега Днепра неглубоким рукавом Речище, шириной в 40-50 метров. Остров обороняли Марковцы, неоднократно отбивая атаки красных. 23 сентября на острове собрали начальствующих лиц Корниловской Ударной дивизии, чтобы на месте разобрать план переправы через Речище. Рассмотрев через кусты характер берега, все уселись на одной полянке и уткнулись в карты, выбирая места для батарей и батальонов перед атакой. Ветер подхватил у кого-то разворачиваемую карту, и белый лист мелькнул над кустами. Сразу же у красных затрещал пулемет, и на головы посыпались срезанные ветки. Все убедились в бдительности противника днем. Было решено с наступлением темноты перевести на Хортицу по понтонному мосту всю Корниловскую Ударную дивизию и артиллерийскую бригаду и в ту же ночь разведчикам отыскать брод и отметить его вехами, чтобы по ним вести штурмующие колонны. Перед намеченным бродом поставить две батареи так, чтобы можно было бить по неприятельским окопам. Начало атаки было назначено на 5 часов утра.
О том же по журналу боевых действий 2-го Корниловского Ударного полка: «В 14 часов 21 сентября полк выступил со станции Федоровка и погрузился в эшелон. В 20 часов эшелон отошел в город Александровск. Боевой обоз направлен походным порядком.
22 сентября. В 2 часа полк прибыл на вокзал г. Александровска. В 12 часов выгрузился и разместился по квартирам в южном поселке, что возле вокзала и к востоку от него. В 18 часов смотр полка корпусным интендантом,
23 сентября. Ночь прошла спокойно. В 18 часов был отслужен молебен, на котором присутствовал командир корпуса генерал Писарев. Молебен был перед иконой Божией Матери Курской-Коренной. С этой иконой, очень чтимой в России, у Корниловцев связано много радостных и тревожных воспоминаний. Эта икона поочередно пребывала полгода в г. Курске и полгода в монастыре Коренная Пустынь. Оба эти пункта Корниловская Ударная дивизия проходила при наступлении на Орел и при отступлении, в последнем случае сначала через монастырь, а потом через город. До сего времени неизвестно, почему при нашем отступлении икона не была вывезена и осталась в монастыре. Но после нашей Новороссийской эвакуации два монаха доставили ее через красный фронт в Крым, и поэтому теперь Корниловцы молились перед ней. Состав дивизии на 2/3 был из пленных, и меня поразило, с каким религиозным подъемом они молились. Их поведение в заднепровской операции показало, что молитва их была за дарование победы нашему христолюбивому воинству, доказав это в последующих боях.
Вечером командный состав дивизии был приглашен на чашку чая генералом Писаревым, где мы ближе познакомились с ним.
24 сентября. Рекогносцировка острова Хортица ввиду предстоящего форсирования рукава Днепра — Речища — начальствующими лицами до командиров рот, включительно.
Продолжение по книге «Корниловский Ударный полк»: «Ночью остров Хортица оживился. Разговоры вертелись вокруг предстоящего купанья. В одной яме собрались Скоблин, Гордеенко, Челядинов и поручик Федоров, командир 3-го батальона, на которого пал жребий переправляться первым. Все изощрялись в остротах над Федоровым, давая ему счастливые советы, как делать по воде перебежки и чем укрываться от пуль. Около деревьев понуро дремали оседланные лошади. Стояли тачанки с пулеметами, за обрывом длинной лентой тянулись пушки и зарядные ящики. Мулы уткнулись в торбы, раздавался мерный хруст. «Ваше Превосходительство, — доложили Скоблину, — орудия у переправы готовы: наведены и заряжены». Скоблин посмотрел на часы, — время тянулось медленно... В 4 часа 30 мин. Скоблин приказал приготовить людей и разбудить всех, кто спит. Корниловцы вставали, потягивались, по телу пробегала мелкая дрожь. К 5 часам густой колонной, без кашля и стука винтовками, 3-й батальон подошел к реке. «Ну, ребята, вперед?» сказал Федоров, и одновременно по цепочке побежала команда к батареям: «Огонь!» Пушки заревели. Батальон пробежал песчаную отмель и около самой воды вдруг остановился: не было никакой вехи. Разведчик ошибся и повел батальон не к тому месту. Командир полка полковник Гордеенко выругался и приказал тут же бросаться в воду. Через короткое время весь 1-й полк был уже на правом берегу Днепра. Оттуда уже доносились голоса: «Батарея, — влево и дальше...» 3-й и 1-й батальоны с двух сторон ворвались в колонию Нижне-Хортица и без боя забрали в плен полк красноармейцев, беззаботно спавших по избам. С такой же легкостью пешие разведчики взяли в плен роту красных, стоявшую в заставе на кургане. Беспорядочные выстрелы красных прекратились, батарея, по-видимому, снялась с позиции. 1-й полк, выставив сторожевое охранение, стал поджидать переправы остальных полков. Чины 2-го полка перешли вброд, навесив свои брюки и сапоги на штыки, а 3-й полк вышел из воды совсем сухим, ему было разрешено переправиться на крупах лошадей Кубанской дивизии генерала Бабиева. К переправе подъехал генерал Кутепов, Узнав, что 1-й полк уже занял Нижнюю-Хортицу, генерал Кутепов верхом переправился через брод и поблагодарил выстроившихся Корниловцев за их лихую переправу.
Тремя колоннами потянулись Корниловцы на запад. На рысях их обогнала Кубанская дивизия и скрылась из вида. Когда вечером Корниловцы подходили к с. Орловка, севернее его, за селом Томаковка, были видны разрывы шрапнелей: генерал Бабиев отбивал тринадцатую атаку конницы Гая (2-я советская конная армия)».
Продолжение о том же по журналу боевых действий 2-го Корниловского Ударного полка:
25 сентября. В 20 часов 24 сентября был получен приказ по Корниловской Ударной дивизии за № 030, от 24 сентября, 17 часов. В ночь на 25 сентября Корниловской Ударной дивизии приказано форсировать реку Речище и атаковать красных, обороняющих колонию Нижне-Хортица, Разумовка, колонию Блюменгарт и развивать наступление далее в направлении деревни Томаковка, имея конечной целью занятие района дд. Томаковка — Анастасиевка.
Задача: полку с 3-м Корниловским артиллерийским дивизионом приказано выступить из Александровска в 22 часа 24 сентября. К 4 часам 25 мин. сосредоточиться на острове Хортица, в затылок 1-му полку. С началом форсирования 1-м полком реки двинуться вслед за ним через реку Речище и быстро выйти на бугор с курганами, что над словом «Нижне» надписи колонии Нижне-Хортица (на 3-верстной карте), после чего наступать на колонию Блюменгард (Капустяны) с целью обеспечить фланг 1-го Корниловского Ударного полка во время его действий против колонии Нижне-Хортица и разбить противника, занимающего район кол. Блюменгардт (Капустяна), кол. Шенеберг.
Сведения о противнике: на правом берегу Днепра, на участке против Кичкасской переправы и острова Хортица расположилась 3-я советская стрелковая дивизия. Ниже по течению реки — 85-я советская стрелковая бригада, части 2-й конной армии двигались из г. Никополя на с. Томаковка. Бригада курсантов находилась в резерве 3-й советской стрелковой дивизии, — ее положение не выяснено.
Описание брода реки Речища: брод для переправы через реку Речища находился в юго-восточной оконечности острова Хортица. Глубина брода от полутора метров до двух с половиной. Ширина 15-20 сажен, длина по фарватеру 20 сажен. Берега пологие и песчаные. Течение 2-3 версты в час. Ветер восточный, холодный. Переправляться пешим путем.
В 23 часа 24 сентября полк построился в южном поселке Александровска и двинулся по назначению, за 1-м Корниловским Ударным полком. В 4 часа 25 минут полк подошел к месту переправы и, встав в затылок 1-му полку, залег. В 5 часов 3-й Корниловский артиллерийский дивизион, заранее выдвинутый к самой переправе, открыл очередями бешеный огонь по противнику. Сосредоточение полка на вышеозначенном месте и установка артиллерии на свои позиции противником обнаружены не были. Затем 1-й полк переправился на другой берег. Вслед за 1-м полком перешел вброд и наш 2-й полк и тут же, выйдя на берег с курганами, что в 2-3 верстах от колонии Нижне-Хортица (Капустяна), двигаясь вправо от балки Капустяна. Колония Блюменгардт занята без боя. Противник быстро отступил на юг и запад. В 10 часов полк вошел в Блюменгардт и, подождав боевые обозы, двинулся на Шенеберг. По ранее полученным сведениям колония Шенеберг была оставлена большевиками, и полк вошел в нее без боя. В 15 часов полк выступил в дивизионном резерве за 1-м полком на село Томаковку, которое занималось противником. В 20 часов полк прибыл в хутор Котельник и остановился на ночлег в восточной части, а западную занял 1-й полк и штаб дивизии. Потери 2-го полка: при переправе утонул один ударник. Переход — 40 верст.
Продолжение по книге «Корниловский Ударный полк»: «От перехваченных по дороге красноармейцев генерал Скоблин узнал, что из г. Никополя навстречу Корниловцам двигается 1-я советская стрелковая дивизия. Оставив в Орловке 2-й Корниловский Ударный полк для заслона Кубанской дивизии, 3-й Корниловский Ударный полк отправил в Томаковку и поехал туда сам. Генералы Скоблин и Бабиев решили завтра, 26 сентября, совместными силами атаковать конницу Гая, отходившую главными силами к югу, в село Анастасиевку. Красные предупредили атаку. С утра со всех сторон начался ружейный обстрел Орловки. Небольшие конные разъезды маячили по буграм, то подскакивая к селу, то быстро скрываясь из вида. От одного захваченного разъезда была выяснена обстановка: Корниловская дивизия была окружена конницей Гая, ее разъезды перехватили часть Корниловских обозов и порубили телеграфный взвод штаба дивизии. День прошел в неопределенном положении. Из Томаковки доносилась стрельба. Гай продолжал атаковывать кубанцев. Когда день уже клонился к вечеру, из-за бугра выскочили три эскадрона красных и поскакали вниз, к селу, на отдельно стоявший в сторожевом охранении 1-й батальон 2-го Корниловского Ударного полка. Одновременно из балки выехали в тыл батальону три броневика и начали из пулеметов косить Корниловцев. Из резерва бросились на выручку остальные батальоны полка, а Корниловские батареи сосредоточили огонь по красным, но кавалеристы все же успели врубиться в сомкнувшиеся роты. Командир батальона капитан Трофимюк, обливаясь кровью от сабельных ударов, с револьвером в руках пробился сквозь всадников, но 68 Корниловцев было зарублено или уведено в плен. На поле боя осталось убитыми до 200 красных. У многих кавалеристов в застывших руках были зажаты трофеи: черно-красные Корниловские фуражки. На выстрелы из Томаковки примчался на тачанке генерал Бабиев, за ним шла на помощь вся его дивизия. Принцип взаимной выручки генерал Бабиев соблюдал свято. Оба начальника дивизий, генерал Скоблин и генерал Бабиев, совместную атаку села Анастасиевка отложили на следующую ночь. В Анастасиевку втянулись две дивизии Гая. Корниловцы должны были атаковать село, а кубанцы — отрезать красным путь отступления».
Продолжение о том же по журналу боевых действий 2-го Корниловского Ударного полка:
26 сентября. Ночь прошла спокойно. На рассвете авангард конницы противника стремился сбить наши сторожевые заставы 4-го батальона с высот, что восточнее разъезда Орловка и к югу от железной дороги. Огнем застав батальон отбросил противника. К 10 часам полк был подтянут к разъезду Орловка и занял позицию по высотам. 3-й батальон фронтом на юг. Весь день противник большими силами вел атаки на участок полка, стараясь охватить нас с флангов, но удачными маневрами батальонов и энергичными действиями артиллерии противник бывал вынужден с потерями отходить назад.
В 18 часов противник перешел в решительное наступление по всему фронту полка и одновременно с этим три броневика скрытно спустились по балке почти к полотну железкой дороги и, зайдя в тыл 1-му батальону, открыли по нему ураганный огонь, а три эскадрона кавалерии внезапно выскочившие из балки, повели быструю атаку во фланг. Батальон, ясно сознавая безвыходность своего положения, стал упорно защищаться. Но назойливый противник, невзирая на наш огонь, врезался в ряды батальона и начался рукопашный бой. Наша артиллерия била сосредоточенным огнем по броневикам, подбила один из них и заставила скрыться два других. Подошедшие на выручку 4-й, 3-й, 2-й и офицерский батальоны своими решительными действиями быстро опрокинули противника и, преследуя его артиллерийским, пулеметным и ружейным огнем, обратили его в бегство на юг. Около 20 часов, оставив 3-й батальон с одним орудием в сторожевом охранении, полк отошел в село Катешино на ночлег. В этом бою необыкновенное мужество и храбрость проявил помощник командира 1-го батальона есаул Колесников (скончался 27 марта 1972 г. в Париже), который с револьвером в руках отбивался от красных до подхода наших резервов, получив 18 шашечных ударов.
Потери 1-го батальона: 21 убитый, 15 раненых и 35 пленными. Ввиду ожесточенности противника, в плен красных не брали. Потери же полка, включая и вышеуказанные потери 1-го батальона, были около ста человек. Трофеи: один броневик и около 20 коней с седлами.
(Мои впечатления о бое у разъезда Орловка. Участок, отведенный 2-му Корниловскому Ударному полку для обороны в окружении нас 2-й конной армией Гая, охранялся 1-м батальоном, фронтом на восток, и 3-м батальоном фронтом на юг. Промежуток между ними был в полторы версты. Три батальона были в резерве. Попытки противника с самого утра атаковать участок полка в разных местах заставили меня подтянуть мой резерв в три батальона с артиллерией к железной дороге, к переезду Орловка, и держать его, не переходя полотна линии железной дороги. Сам же я со своими ординарцами направился посмотреть на 1-й батальон, главное — на его настроение, так как после пополнения в Федоровке он на 3/4 состоял из взятых в плен красноармейцев. Нажим красных на этот участок совпал с моим приездом туда. Красные усилили артиллерийский огонь по батальону, быть может увидев мою группу в 10 коней, а потому я приказал отвести их за бугры. Огонь стал переходить в беглый. Настроение всех ударников было бодрым. Я тогда решил прервать свое наблюдение и отправился к резерву для выполнения своих обязанностей. Однако это было уже не так просто, беглый огонь красных по-кавалерийски сосредоточился как раз там, где были кони конвоя, и мой ординарец лишь с большим трудом смог подъехать ко мне. По дороге я увидел начало атаки трех красных броневиков и трех эскадронов в тыл и левый фланг 1-го батальона. Здесь наша артиллерия открыла огонь, и резерв полка под командой моего помощника полковника Бржезицкого уже выходил через полотно железной дороги на поле боя.
Несчастье 1-го батальона состояло в том, что мы за неимением при полках достаточно конных не могли освещать все скрытые подступы к нему, и противник удачно воспользовался этим. Три красных броневика заехали почти в тыл 1-му батальону, осыпая его градом пуль, а три эскадрона под их прикрытием шли в атаку на карьере прямо во фланг. Огонь красной артиллерии и броневиков был сконцентрирован на участке 1-го батальона и наносил сильное поражение собиравшимся в труппы. Атаки кавалерии скоротечны и не представляют из себя затруднений, если поддерживаются таким огнем, как в данном случае. Не прошло и пяти минут, как все смешалось в общей схватке. Кавалерия рубила, а наши отбивались, пробиваясь навстречу нашему резерву. Полного успеха у красных не было, так как один броневик был подбит нашей артиллерией, а другой, тоже подбитый, был взят третьим на буксир, и таким образом они уже не могли помочь своей кавалерии уничтожить крупные группы наших отступавших. Красные рубили только тех, кто до этого был ранен или не успел присоединиться к большим группам. Но и из таких одиночек были исключительные герои, и первое место среди них принадлежит есаулу Кубанского войска Колесникову, помощнику командира 1-го батальона. Пока у него были патроны для нагана, он отбивался выстрелами, получая все же легкие шашечные удары, но когда патроны кончились и охотники за ним это подметили, тогда дело пошло хуже. Скачала кто-то ранил его выстрелом и он упал, потеряв сознание. Придя в себя он видит такую сцену: стоят перед ним два кавалериста, один собирается вскочить на коня, а другой хочет его «рубануть». Есаул Колесников напрягает все свои силы и правой рукой хватает шашку красного прямо за клинок, а тот спокойно крутит ее и еще приговаривает: «Отпусти, сволочь, все равно зарублю». Но на все воля Божия, которая чудесным образом решила здесь судьбу двух бойцов. Получилось так, что красный кавалерист не обратил внимание на то, почему его товарищ удрал, и спокойно разворачивал клинком ладонь мужественному есаулу Колесникову. Эта семнадцатая рана, нанесенная есаулу, повернула боевое счастье в другую сторону: перед идущими в контратаку нашими тремя батальонами неслись на тачанках наши пулеметы и впереди них команда конных телефонистов с ее начальником капитаном Бешеновым, которая как раз подлетела к месту казни есаула Колесникова. Красный стрелой вскочил на коня и бросился в первый свободный проход, но он оказался для него западней: он скакал между нашими идущими резервами и навстречу головной части конной дивизии генерала Бабиева. Наши лихие конные телефонисты преследовали его, около полотна железной дороги он почему-то бросил коня и думал было укрыться среди шпал, наложенных здесь в большом количестве, но оказался близко около полковника Бржезицкого, который и уложил его выстрелом. Есаул Колесников поправился, в эмиграции отработал 25 лет на заводе Рено в Париже, имеет сына, инженера-химика (скончался 27 марта 1972 г. в Париже). Мой внук, глядя на его изуродованную ладонь и на следы шашечных ударов, спрашивал, как он не умер от такой боли? В ответ на это я рассказал внуку историю ранения есаула Колесникова в первую Великую войну на турецком фронте, когда турок загнал ему в мягкие части тела свой штык и там его оставил и как при общем сочувствии казаков этот штык тут же вытянули. Сам же есаул Колесников все время был здоров и только в глубокой старости стал прихварывать. Его спаситель, капитан Бешенов, тоже жив и под старость купил себе дом недалеко от Парижа и занимается небольшим хозяйством и рыбной ловлей. Полковник Бржезицкий, достойно наказавший современного защитника «равенства, братства и свободы своей интернациональной диктатуры пролетариата», до глубокой старости жил в старческом доме на юге Франции, где и скончался.
Что касается всего состава 1-го батальона, включая и его молодых ударников из пленных, то они во главе со своим командиром батальона капитаном Трофимюком выполнили свой воинский долг. Это относится и к попавшим в плен, которых мы на следующий день отбили, всех 35
человек, и я не поставил им это в вину, так как этот короткий своеобразный бой, где они храбро защищались, ошеломил их, а сила огня машин и ужас рубки обезоружили их. В следующих боях они вели себя как старые Корниловцы. Ни с чьей стороны в этом бою я не видел упущений, в пределах наших возможностей и здесь мы сделали все, от нас зависящее. От Буденного, под Ростовом на Дону, и до Жлобы, — все были жестоко наказаны нами за дерзость упорных атак на Корниловцев. Данный бой я считаю простым лихим налетом противника, обошедшимся красным дороже, чем нам. Жаль только было, что этот бой потревожил конную дивизию генерала Бабиева, который и на этот раз показал, что он по-старому свято хранит чувство взаимной выручки в бою.
Привожу выдержки из письма командира 6-й батареи Корниловской артиллерийской бригады, стоявшей в момент атаки на позиции за левым флангом 1-го батальона 2-го Корниловского Ударного полка. Командиром 6-й батареи тогда был доблестный полковник Гетц, Викентий Иванович, мой однокашник по Виленскому военному училищу, по окончании которого он вышел в артиллерию. Его батарея была дежурной и стояла на позиции. Противник и ее не оставил в покое и открыл по ней ураганный огонь. По словам полковника Гетц, столбы дыма и земли от взрывов прямо на батарее сначала лишили ее возможности открыть огонь, но потом она могла все же полностью разбить один броневик красных, а другой только подбить, и его увез третий броневик на буксире. На батарее были значительные потери. Полковник Левитов).
27 сентября. По журналу боевых действий 2-го Корниловского Ударного полка. Ночь прошла спокойно. Обстановка на фронте: разбитый противник отступил на юг и силой не менее 1.500 коней, с одним бронепоездом и двумя бронеавтомобилями, остановился на ночлег в селе Анастасиевка.
27 сентября. По книге «Корниловский Ударный полк». Окружение конницы Гая началось еще до рассвета. Пять верст до Анастасиевки прошли быстро. На востоке уже розовел горизонт и светлые полосы потянулись по небу. 2-й и 3-й полки построились густой резервной колонной, а 1-й полк развернулся для атаки. Батареи стали на позицию. Каждый батальон 1-го полка наметил для себя участок села, и Корниловцы двинулись широким шагом. Сторожевого охранения у красных не было, их заставы всполошились, когда Корниловцы были уже около крайних хат. Где-то затрещал пулемет, трубы заиграли тревогу. По улице понеслись отдельные всадники, затарахтели грузовики. Из переулка выскочил броневик и наткнулся прямо на Корниловцев. В нем открылась дверца, из нее высунулся по пояс грозный, усатый человек и разразился площадной руганью. Он был тут же пристрелен. Пока Корниловцы атаковали село, кубанцы рубились с красными эскадронами, выскакивавшими из села. Один всадник схватил Бабиева за конец его красного кубанского башлыка и с криком: «Ага, попался!» уже замахнулся шашкой, но свалился сам от удара Бабиева. Генерал Бабиев при атаке держал поводья в зубах, а шашку в левой руке, правая была у него отнята. Добыча победителя была большая: 6 орудий, 3 броневика, грузовые машины, тачанки с пулеметами, кони, пленные. Были отбиты и взятые накануне в плен Корниловцы. Все они были в одном белье. Конница Гая отошла на Никополь.
В Анастасиевку прилетел летчик и передал приказание: Кубанской и Корниловской дивизиям двигаться безостановочно на Никополь. Корниловская дивизия пошла вдоль полотна железной дороги, а Кубанская левее ее, по плавням. Верстах в шести от села Чернышевка произошел встречный бой с 1-й советской стрелковой дивизией, спешившей из Никополя на помощь коннице Гая. Корниловцы, хотя и выиграли бой без особого напряжения, понесли потери до 250 человек, среди которых были подполковник Челядинов и поручик Федоров. Перед самой Чернышевкой красные еще раз пытались оказать сопротивление. Пока головной полк вел бой, остальные два полка остановились около насыпи. Вдруг по полотну стали рваться гранаты, а над колонной шрапнели. С хвоста колонны передали, что в тылу показалась конница. Генерал Скоблин поднял 2-й полк и повел его на выстрелы, выслав вперед свой конвой. Вскоре подскакал офицер конвоя и доложил, что какая-то конница с пышными хвостами на пиках разворачивается на лугу за ручьем. Корниловцы побежали к ручью и уже приготовились дать залп, но конница повернулась и ускакала на широком галопе. Тут только Скоблин опознал в скакавших один из полков Бабиева. Генерал Бабиев потом рассказывал, что он никак не мог предположить, что Корниловцы в такой короткий срок прошли с боем 15 верст и очутились перед Чернышевкой, но, увидев такую решительность пехоты начать бой с кавалерией, он сообразил, что перед ним, наверное, Корниловцы и потому вывел полк из-под обстрела. В полночь обе дивизии, Корниловская и Кубанская, втянулись на ночлег в Чернышевку. Генерал Скоблин пропускал мимо себя входившие в село полки. Около него и офицеров штаба собрались старые и пожилые крестьяне. «Видно, что солдаты!» — одобрительно говорил один старик. Всем хотелось выяснить, каково отношение крестьян к Русской Армии. Крестьяне отвечали уклончиво. Закона о земле, опубликованного генералом Врангелем, никто из крестьян не знал, и они ничего о нем не слышали. Когда офицеры стали излагать содержание этого закона, то услышали в ответ: «Закон хороший, сходный, а кто его знает, каков он будет на деле..» В прочность и силу Русской Армии крестьянин не верил, а потому и не придавал значения никаким словам и хорошим законам. Не задумывался он и о том, кто и каким образом может упрочить нужный для него порядок. Для деревни все имевшие власть были «паны», и на гражданскую войну они смотрели как на драку «панов», и при комиссарах и при генералах у мужиков одинаково трещали чубы.
На рассвете Корниловская Ударная дивизия с конной дивизией генерала Бабиева атаковала конницу Гая в Анастасиевке, выбив ее, и тут же двинулась преследовать ее. Подойдя к Трем Могилам, что к югу от балки Оленева, 2-й полк получил приказание вести наступление на Чернышевку. Вправо наступал 1-й Корниловский Ударный полк, влево конница генерала Бабиева. К 10 часам полк подошел к Могилкам, что к югу от устья балки Оленева, в ожидании момента выступления 1-го полка. По приходе на Могилки конница красных, 3-4 эскадрона с одним броневиком, перешла в наступление. Огонь пулеметов и артиллерии разогнал противника, оставившего в одиночестве совершенно новенький броневик, только что прибывший из Москвы как подарок от рабочих какого-то завода, с запасом динамита на случай его уничтожения.
(От автора: это происходило на моих глазах. Отступающая конница отскочила по прямой от нас, броневик же почему-то, очевидно плохо ориентируясь на местности, спокойно спустился в широкую балку с высоким берегом с нашей стороны и с топким ручьем посередине и направился, как нам казалось, в обход нашего фланга. Я в это время со своими ординарцами выехал как раз на высокий берег балки и, видя эту картину, отдал приказание, чтобы одно орудие на карьере было здесь. Но орудию действовать не пришлось: увидев нас, броневик стал искать, где бы ему переправиться. Видно было, как он торопился, быстро меняя места, потом выехал на параллельную ручью дорогу, команда его выскочила и побежала через болотистый ручей. Как-то получилось, что восторгу нашему не было конца от такого прекрасного подарка, именовавшегося «Калиныч», и мы даже не стреляли по его хозяевам. Командир 2-го Корниловского Ударного полка полковник Левитов).
После этого 2-й полк повел безостановочное наступление на Чернышевку, громя противника огнем. У балки Успенкова противник задержался, открыл сильный огонь и бросился на нас в контратаку. Батареи, выдвинутые на линию цепей, открыли по красным огонь на картечь, а 4-й батальон перешел в наступление. Противник был отброшен на конницу генерала Бабиева и потерпел полное поражение. Самое село Чернышевка было занято без боя.
Перед самым Никополем красные оказали сопротивление только у села Красногригорьевка. Сбитые со своих позиций Корниловцами, они попали под удары кубанцев и потеряли пленными до двух с половиной тысяч человек и все свои обозы. Никополь был занят без боя. Корниловцы и кубанцы расположились в городе со своими трофеями. Одних только пленных было до четырех тысяч человек. В тот же день к Никополю подошла конница генерала Науменко, переправившаяся через Днепр южнее Никополя, у села Ушкалка. Там же переправилась и пехота генерала Скалона. По словам генерала Науменко, красные атаковали пехоту и препятствовали ее продвижению вперед, сам же генерал Науменко сразу оторвался от своей пехоты и пошел к Никополю.
29 сентября из штаба 2-й Армии прилетел летчик и передал приказание: генералу Науменко объединить всю конницу и идти с ней на узловую станцию Апостолово, где разбить красных, после чего повернуть на Бериславль и Каховку; генералу Скоблину спешно идти назад к Александровску, так как красные теснят Марковцев и угрожают переправам на Хортицу. С грустью расстался генерал Бабиев с Корниловцами, осиротелыми почувствовали себя и они. Перед Скоблиным стал мучительный вопрос, какой дорогой идти на Александровск? Если перейти на левый берег Днепра здесь, у Никополя, то одна переправа займет двое суток: был всего один небольшой паром и несколько лодок. Кроме того, переправа тотчас будет обнаружена красными и они перейдут в наступление. Полк, который был бы назначен для защиты переправы, оказался бы в исключительно невыгодных условиях: переправа внизу, а над нею возвышается гора. Если идти к Александровску старой дорогой, то придется пробиваться через всю 2-ю конную советскую армию, сомкнувшуюся за Никополем. В случае затяжных боев красные за это время смогут овладеть переправами у Хортицы и тогда Корниловцы рискуют потерять всю свою артиллерию и обозы. Генерал Скоблин остановился на таком решении: под прикрытием дивизии немедленно переправить через Днепр пленных, раненых и обозы, а самой дивизии с наступлением темноты выступить из Никополя по старой дороге, налетом сбить конницу противника и открыть себе путь на Александровск. Сплошной колонной двинулись Корниловцы из Никополя. Люди шли в строю без обычной на походе растяжки, не было и отстававших, — все понимали грозную опасность. Корниловская конная сотня, выбросив от себя разъезды, на рысях пошла вперед. Показались огни Красногригорьевки, колонна задержалась, поджидая донесения от конного разъезда. Вдруг слева, в поле, показался какой-то конный. Он выехал на дорогу, повернул к селу и поскакал. Ординарцы начальника дивизии быстро догнали всадника. Перепуганный крестьянин, верхом на лошаденке без седла и с веревочным недоуздком, рассказал, что он местный житель и что красные взяли его проводником и велели ему указать дорогу на станцию Апостолово. В Чернышевке конницы Гая тоже не было, она выступила из этого села часа за три до прихода Корниловцев. На улице еще тлели в кострах головни, валялось разбросанное сено, пахло свежим навозом. Гай, по-видимому, обнаружил движение генерала Науменко на Апостолово и двинулся со своей дивизией туда же. Дорога на Александрова была свободна. Остаток ночи Корниловцы провели беззаботно. Многие поджигали «перекати-поле», и подхваченные ветром круглые горящие шары носились над степью. На заре, после 40-верстного марша был сделан привал около развалин сгоревшей и разграбленной усадьбы. Почерневшие дымоходы торчали памятниками среди груд мусора и обвалившихся стен, дорожки и клумбы заросли травой. С оголенных деревьев тихо падали листья. Среди безмолвной тишины вскоре затрещали костры, и люди в полном изнеможении валились около них. Через два часа отдыха Корниловская дивизия уже снова шла. Второй привал и обед были назначены через двадцать верст, в Строгановских хуторах. Из высоты донесся шум мотора, и на ясной синеве осеннего неба четко обозначился аэроплан. Он сделал несколько кругов над колонной и опустился. Летчик передал приказание генералу Скоблину двигаться как можно скорее на Александровск. Летчика обступили офицеры. На их вопросы, почему он так смело и решительно опустился на землю, он ответил, улыбаясь, что распознает красных и белых не столько по коду, сколько по тому, как относятся к аэропланам проходящие колонны: белые, в большинстве случаев, сохраняют порядок и свое движение, а красные расползаются во все стороны.
В Строгановских хуторах сорок дворов были поделены между всей Корниловской дивизией. Жители, переселенные сюда из Великороссии еще во время крепостного права, оказали полное радушие. Хозяин дома, степенный старик, бывший солдат, осведомился у Скоблина, сколько человек будет обедать. «Вы не беспокойтесь, ничего не готовьте. Мы сами справимся», сказал ему Скоблин, но старик решительно запротестовал и угостил на славу офицеров и ударников на разных половинах своей хаты. «Среди всеобщей ненависти и озлобления, неизбежных спутников междоусобной войны, - вспоминал генерал Скоблин, — радушие и ласка нашего хозяина были совершенно необычны тем более, что у него не было никакого противного подлаживания к нам. Он не поносил красных, не восхищался белыми. Отнесся к нам просто, по-человечески, как к усталым, измученным людям».
30 сентября, в 11 часов, Корниловцы подошли к позициям Марковцев. После 70-верстного похода все заснули как убитые.
1 октября рано утром Корниловцы и Марковцы получили приказ отбросить красных на север, как можно дальше от переправ. Красных отогнали верст на пятнадцать. Летчик привез приказание — продолжать энергичное наступление, но уже в 3 часа дня было получено новое приказание: с наступлением сумерек идти в Александровск с таким расчетом, чтобы закончить переправу через Днепр до рассвета. Корниловцы ничего не понимали и, угрюмые и печальные, потянулись назад к переправам. В первую очередь были пущены обозы и часть артиллерии. Полки расположились в немецкой колонии, верстах в трех от Речища. Колонисты недоумевали, почему белые, так успешно дравшиеся с красными, теперь отступают. К назначенному времени переправа на левый берег Днепра была закончена. В городе к генералу Скоблину явился временно исполняющий должность начальника штаба дивизии капитан Месснер. Вместо обычного вороха оперативных телеграмм он молча протянул всего ТРИ.
Первая гласила: «Поляки заключили мир с Советами. Красные начали переброску сил на фронт Русской Армии. Головные части конницы Буденного и две пехотные дивизии уже подошли к станции Апостолово». Вторая телеграмма: Снарядом в бою под Апостоловым смертельно ранен генерал Бабиев. Не приходя в себя, он скончался. Части 2-й Армии с большими потерями в людях и в материальной части переправились обратно на левый берег Днепра, не успев даже разрушить свой мост». Третья телеграмма: «Красная Кубанская дивизия численностью до 5 тысяч сабель на северо-восточном участке фронта проникла глубоко в наш тыл и с налета овладела Большим Токмаком, где захватила и уничтожила все наши интендантские и артиллерийские склады. Противник продолжает свой рейд по тылам».
Продолжение по журналу боевых действий 2-го Корниловского Ударного полка. Боевые записи 2-го Корниловского Ударного полка за время заднепровской операции почти тождественны с вышеизложенными данными из книги «Корниловский Ударный полк», а потому из них берутся только отдельные эпизоды. После отражения атаки красной кавалерии на 1-й батальон 2-го полка, он до самого Никополя не имел больших потерь и только при отходе из него для конвоирования больше чем четырех тысяч пленных был назначен 1-й батальон, что значительно уменьшило боеспособность полка.
30 сентября 2-й Корниловский Ударный полк прибыл в 19 часов в Ново-Николаевку, где и заночевал.
1 октября. Дивизии поставлена задача: овладеть колонией Кронсталь, Арбузовкой, Михайловкой и Шенгорст. Около 9 часов 2-й Корниловский Ударный полк повел наступление на Кронсталь, выбил оттуда противника, двинулся на Арбузовку и после упорного сопротивления противника овладел ею. У высоты, что к северо-востоку версты на четыре-пять, полк по приказанию остановился для обеспечения левого фланга 1-го Корниловского Ударного полка и для этого около 14 часов офицерский и 3-й батальоны были выдвинуты к западу от Арбузовки для отражения атак конницы и пехоты противника, наступавшего в тыл дивизии со стороны Томаковки. Другие два батальона, 2-й и 4-й, оставались на прежних высотах и сдерживали сильнейший натиск красных, наступавших со стороны севернее Томаковки. С наступлением темноты полк в составе дивизии выступил в Александровск. В этом бою было ранено 95 и убито 5 человек. Среди убитых были доблестный командир 3-го батальона поручик Нашивочников и его адъютант, подпоручик Честной.
2 октября в 8 часов полк прибыл в Александровск и расположился на старых квартирах. Переход был в 55 верст: Шенеберг-Арбузовка-Александровск, и ударники были сильно утомлены.
Этим числом заканчивается заднепровская операция, обнаружившая прибытие частей красной армии с польского фронта после подписания теперь уже МИРА. Ненависть Пилсудского к национальной РОССИИ была настолько велика, что он решил развязать руки Ленину, чтобы он имел возможность разбить Русскую Армию генерала Врангеля, рискуя впоследствии отдать ему и Польшу, что и случилось при Сталине во вторую мировую войну. Перевес красной армии в силах, как и в боях под Орлом, теперь решил участь Русской Армии определенно: она должна была покинуть родную землю. С этого числа начались арьергардные бои с целью дать возможность провести эвакуацию в обстановке, исключающей катастрофу,
3 октября. В 8 часов 2-й Корниловский Ударный полк прибыл в и Александровск и погрузился в эшелоны для следования на станцию Пришиб. Обозы были направлены походным порядком в село Михайловку. В 12 часов получено приказание разгружаться и отправляться походным порядком в Камышеватку. В 15 часов обозы прибыли обратно, и полк по их прибытии выступил по назначению. В 23 часа полк прибыл в Камышеватку и занял позицию. Сторожевое охранение выставили на Жеребец и Внуково. Противник, силой до тысячи сабель, находился в районе сел Яковлевка-Щербаковка, но заметив наш приход в Камышеватку, под прикрытием ночной темноты быстро проскользнул на север и увел с собой большие обозы, захваченные им в Большом Токмаке. Переход — 28 верст.
4 октября. День и ночь прошли спокойно.
5 октября. В 8 часов полк в составе дивизии выступил в Васильевку. В Янчекрак — большой привал. В 24 часа батальоны разошлись по квартирам в Васильевке. Обозы прибыли на рассвете. Дорога была тяжелая и грязная. Люди пришли сильно уставшими и промокшими от дождя. Переход — 34 версты. Всего в строю: 138 офицеров, 43 пулемета и 392 ударника (это без 1-го батальона).
6 октября. В 9 часов полк вышел из Васильевки и в 18 часов прибыл в Балки. Ночлег. Переход — 24 версты.
7 октября. В 9 часов полк вышел из Балки и в 18 часов разместился по квартирам в с. Белозерки. На переходах пища выдавалась два раза в сутки. Переход — 24 версты.
Здесь к полку присоединились 21 ударник, бежавшие от красных. Оказывается, когда 1-й батальон конвоировал из Никополя более 4 тысяч пленных по плавням Днепра, то шествие такой большой колонны растянулось на много верст и наш малочисленный батальон растворился по зарослям плавней среди нескольких тысяч конвоируемых им пленных. Несмотря на такую обстановку, пленные шли спокойно, но на хвост этого шествия красные партизаны или же их регулярные части сделали нападение и отрезали небольшую часть пленных, среди которых оказались и наши конвоиры. В свою очередь и наши учли спасительность плавней и бежали в сторону нашего движения до соединения с полком.
8 октября. В 9 часов 2-й полк выступил из Белозерок и в 17 часов прибыл в Верхний Рогачик, где поступил в дивизионный резерв.
Приказ Корниловской Ударной дивизии
Верхний Рогачик № 031 8 октября 1920 г. 18 час.
Карта — 3 версты
Согласно директиве штакора 1-го вверенная мне дивизия 8 октября с. г. в 18 часов прибыла в Верхний Рогачик. Дивизии приказано занять и упорно оборонять участок от села Большая Знаменка до Малой Лепетихи (оба включительно).
Правее — 42-й Донской стр. полк, занимающий участок Малая Знаменка (Каменка) — Балки (оба включительно): левее — временно части: 6-й пехотной дивизии, которая 9 октября будет сменена Дроздовской стр. дивизией,
Сведения о противнике будут сообщены дополнительно. Во всяком случае иметь в виду, что со стороны противника на участке Нижний Рогачик-Ушкалка заметно оживление.
ПРИКАЗЫВАЮ:
1) Полковнику Щеглову (3-й Корниловский Ударный полк, 4-й артиллерийский дивизион, отдельный Корниловский конный дивизион), сменив части 6-й и 7-й пехотных дивизий, 8 октября занять и упорно оборонять участок Большая Знаменка-Малая Лепетиха, оба включительно, ни в коем случае не допуская переправы противника на левый берег Днепра. Поддерживать самую тесную связь с соседями вправо и влево. Разбить для обороны участок на три сектора. Схему расположения частей на участке и схему обороны участка представить мне не позже 10 сего октября. Штаб полка и участковый резерв — колония Ольгофельд,
2) Полковнику Гордеенко (1-й Корниловский Ударный полк и 1-й дивизион артиллерийской бригады), оставаясь в Верхнем Рогачике, составлять мой резерв. Командам конных и пеших разведчиков полка в течение 9 и 10 октября познакомиться с боевыми участками дивизии в таком порядке: 9-го разведать участок и подступы к нему от Большой Знаменки до Ушкалки (оба включительно), 10-го — от Ушкалки до Малой Лепетихи (включительно). Отчет о разведке участка и подступов к нему на случай боя полковник Гордеенко представит мне не позже 14 часов 11 октября.
3) Полковнику Левитову (2-й Корниловский Ударный полк и 3-й артиллерийский дивизион), оставаясь и Верхнем Рогачике, составить мой резерв. Командам конных и пеших разведчиков полка в течение 9 и 10 октября познакомиться с боевым участком дивизии с таким расчетом: 9-го — Малая Лепетиха — Ушкалка (оба включительно), 10-го — Ушкалка (исключительно) — Большая Знаменка (включительно). Отчет о разведке участка и подступов к нему представить мне не позже 14 часов 11 октября.
4) Генералу Ерогину — организовать артиллерийскую оборону участка, наладить правильное и своевременное питание патронами и снарядами частей дивизии. Свои соображения по этим вопросам представить мне к 12 часам 10 октября.
5) Дивврачу — организовать в Верхнем Рогачике перевязочный пункт и наладить дальнейшую эвакуацию больных и раненых на Мелитополь. Совместно с комендантом штаба озаботиться устройством в расположении полков бани. Последняя должна быть налажена в самый кратчайший срок.
6) Все запасные батальоны и хозяйственные части полков перевести в село Веселое, с которым будет установлена телефонная связь.
7) Дивинту, оставаясь в Мелитополе, организовать подвоз продуктов и хлеба своими средствами до расположения хозяйственных частей полков, до села Веселое, где открыть полевой расходный склад. Каждые три дня, по телефону или по телеграфу, доносить мне, что выдано частям дивизии и какова наличность на складе. Принять все меры к своевременному снабжению частей продуктами. В селе Веселое организовать хлебопечение.
8) Начальнику связи штадива принять в свое ведение телефонную сеть на участке дивизии; кроме того, немедленно установить связь с селом Веселое, 42-м Донским полком и Дроздовцами, а также наладить самую прочную связь с полками.