Трения с французами и подготовка к захвату Константинополя
Французские власти делали все возможное, чтобы избавиться от непрошенных «гостей», старались тем или иным способом распылить Русскую армию, уничтожить не только кадры ее, но даже и самую идею Белой вооруженной борьбы. Ими было пущено в ход все, вплоть до провокаций. Особенное внимание, в этом отношении, французы обратили на части расположенные в районе Галлиполи, как на самые дисциплинированные и стойкие.
Первая серьезная попытка французов в этом направлении была 26 марта. В этот день французский комендант в Галлиполи и командир расположенного там же батальона сенегальцев, вызвал к себе генерала Витковского и заявил ему, что комендант вынужден объявить то решение французских властей, которое он получил уже несколько дней тому назад. Комендант заверил, что он сам сожалеет об этом и вполне понимает генерала Витковского, как офицер офицера, что он оттягивал сообщение о решении французских властей о том, что будет прекращен отпуск продуктов питания частям Русской армии, а посему они должны или перейти на положение беженцев, или отправиться обратно в Советскую Россию, для чего уже выделен пароход и дано распоряжение о немедленной погрузке, или, наконец, отправиться на жительство в Бразилию. Комендант просил сообщить об этом всем частям корпуса.
Это неприятное сообщение было принято всеми совершенно спокойно. Все решили ждать приезда генерала Врангеля и от него услышать дальнейшее распоряжение. Единодушие было полное, если не считать нескольких человек пожелавших возвратиться в Советскую Россию, — авторитет генерала Врангеля и вера в него были большие. Солдаты так и говорили: «Как генерал Врангель прикажет, так и сделаем. Скажет примириться — замиримся, скажет завоевать свои права — завоюем».
Днем Дроздовцы устроили демонстрацию: полк с винтовками прошел мимо штаба дивизии, чтобы показать, что он всегда и на все готов. Угроза французов сплотила людей. В городе между русскими и французами произошло несколько эксцессов в связи с приказом французского коменданта. Сенегальцы опять испугались и обнесли свое расположение, и в городе, и вне его, проволокой. Конечно такая мера с их стороны не спасла бы их, если бы дошло до вооруженного столкновения
От Союзного командования в Константинополе был спешно командирован в Галлиполи генерал Шапри. Побывав в Галлиполи и в лагере, он вернулся в Константинополь и там на вопрос представителя союзного командования, ответил так:
«Вы знаете, генерал, Баварскую гвардию, которая была на французском фронте, так она уступает по своим качествам во всем корпусу генерала Кутепова».
На вопрос: «Так вы думаете, что они могли бы занять Константинополь?» генерал Шапри ответил: «Очень свободно».
Генерал Врангель узнав о предъявленном французами ультиматуме, отказался от всех их предложений и заявил, что в Советскую Россию он может отправиться с войсками только в том случае, если части будут вооружены в соответствии с его требованиями, что отправка в Советскую Россию способом предложенным союзниками дала бы сто процентов смертности, а переезд в Бразилию — девяносто процентов смертности. Когда решение генерала Врангеля и его ответ французам стали известны в Галлиполи, так наступило полное успокоение. Французы же продолжали выдавать паек и было получено обещание увеличить его на Пасху. Французы вновь стали внимательными и предупредительными. Вскоре из Константинополя вернулся генерал Кутепов, который сообщил, что французы не рассчитывали на столь стойкое противодействие частей корпуса, считая его уже распропагандированным и разложившимся подобно Донскому корпусу, в разложении которого французы сыграли главную роль, занимаясь всякими некрасивыми делами вплоть до гнусной пропаганды и подтасовывания фактов.
Жизнь в городе и лагере Галлиполи продолжала течь по уже установленному руслу. В частях продолжались занятия, читались лекции на различных курсах общеобразовательного характера, велись занятия в учебных командах, в свободное время спортивные состязания, особенно футбол. 30 марта началось состязание футбольных команд на переходящий кубок 1-го Армейского корпуса. Первая встреча команды Дроздовцев с командой Корниловцев окончились победой последней со счетом 2:0. Стало приходить небольшими партиями в Галлиполи обмундирование и белье для раздачи частям. Появилась стенная газета и стали выходить рукописные журналы. Так как все ожидали приезда генерала Врангеля, то не переставали усиленно украшать лагерь.
2 апреля генерал Кутепов был вновь вызван в Константинополь и стали ходить упорные слухи о переселении Русской армии на Балканы и в Венгрию. Вернувшийся 9 апреля из Константинополя генерал Кутепов сообщил, что действительно ведутся переговоры о переселении частей Русской армии на Балканы, куда командирован генерал Шатилов, но что корпус пока что пробудет еще некоторое время в Галлиполи.
Донской корпус перед этим был перевезен с Чаталджи на остров Лемнос. На этот корпус французы в первую очередь обратили свое внимание с целью как можно скорей от него избавиться. Для этого было пущено в ход все. Чтобы получить от Донцов согласие на возвращение в Советскую Россию, французы прибегли не только к лживой пропаганде, но даже и к провокации. Они окружили лагерь Донского корпуса своими частями, а у берегов острова расположили свои миноносцы и приказали казакам построиться отдельно от офицеров. Когда это было выполнено, французы объявили, что отпуск пайка будет прекращен и что поэтому единственный выход для казаков — возвращение на Родину. Дальше казакам было сказано, что офицеры их все время обманывают, стараясь сохранить воинскую организацию, так как в таком случае они, офицеры, останутся на тепленьких командных местах, ничего не будут делать и будут продолжать кормиться за счет казаков, в то время, когда последние должны будут работать как рабы. Также уверяли казаков, что получены точные сведения о том, что ранее уехавшие на Родину казаки были там очень хорошо приняты красными. Поколебленные этой пропагандой некоторые казаки стали записываться на возвращение на Родину добровольно, а другие — под угрозой пулеметов «союзников», не видя иного выхода из создавшегося положения. Но большинство было погружено на транспорты «Дон» и «Решид Паша» насильно. Когда эти транспорты с семью тысячами казаков прибыли в Константинопольский рейд, обо всем случившемся узнал генерал Врангель. Он немедленно остро запротестовал против такого поступка с казаками французских властей, задержал отправку в Советскую Россию транспортов с казаками и потребовал немедленно произвести новый опрос всех погруженных на транспорты, побывав предварительно у них и разъяснив правильно положение. При новом опросе Донцы заявили, что их обманули или погрузили силой. Только очень незначительное число подтвердило свое желание вернуться на Родину. Это обстоятельство заставило французов, испугавшихся большого скандала, немедленно вернуть казаков на остров Лемнос. Поведение французов вызвало очень много толков и возмущений, а действия генерала Врангеля еще и еще укрепило веру в него и правоту действий командования. Бывший и до этого громадным авторитет генерала Врангеля возрос и еще больше укрепилась уверенность, что он найдет достойный выход из создавшегося положения.
Согласно приказу генерала Врангеля пребывание в Галлиполи и в других лагерях засчитывалось всем как пребывание на фронте, а поэтому последовали приказы о производстве в следующие чины. Это производство вызвало едкую сатиру — появилась очень удачная карикатура: «Смотр войскам гарнизона города Галлиполи в 1951 году».
На этой карикатуре все чины армии были изображены в чине генералов. Вдоль строя, опираясь на палочку, идет генерал Врангель в сопровождении престарелых генералов Кутепова и Витковского. Вдали возле кухни возится кашевар, единственный из всех чинов еще в чине полковника. Обходя фронт, Главнокомандующий обращается к войскам со словами: «Держитесь орлы! Пройдет еще два месяца и нас признают».
Генералу Витковскому часто приходилось временно замещать генерала Кутепова в Галлиполи, и командовать корпусом. В своих воспоминаниях о пребывании в Галлиполи он так обрисовал многие события, имевшие там место в 1921 году.
«К лету 1921 года окончательно выяснилось стремление французского правительства распылить Галлиполийские войска и тем самым, как тогда казалось французам, уничтожить не только кадры Крымской армии, но и идею Белой вооруженной борьбы. С этой целью французами был выпущен ряд «обращений» и «объявлений», убеждавших русские войска выйти из подчинения их начальников и отправиться или в Советскую Россию, или в Бразилию, или еще в иные места. При этом французы не скупились на преувеличения, явно циничные и обманные. Припоминаю, как Томассен однажды, в разговоре со мною доказывал, что лучше всего ехать нам в Бразилию и рисовал заманчивые перспективы, но получив вполне определенный ответ, больше не возобновлял со мной подобные разговоры. Полуголодный паек, выдаваемый французским интендантством, был еще более урезан и стал в полном смысле слова — голодным».
Когда наступили летние дни, ко всем уже существовавшим невзгодам прибавились новые, так как в «Долине роз и смерти» появилось очень много змей, сороконожек и скалапендров, укусы которых порой были даже смертельными. Паек был голодный и чтобы каким-либо способом улучшить свое питание, многие занялись ловлей черепах и из их мяса варили довольно вкусный суп. Во время наступившей летней жары, чтобы спастись от нее, большинство ходило в свободное время купаться в море. Все, случайно получавшиеся, лиры уходили исключительно на покупку продуктов питания. Турки бойко торговали каждое утро, привозя в лагерь хлеб. На гортанный кличь «Экмек вар», слетались быстро, как птицы, обитатели лагеря. Через короткое время, довольные удачной и быстрой торговлей, турки отправлялись домой, чтобы на следующий день появиться вновь.
Все время не прекращались всякого рода занятия, читались лекции по всевозможным дисциплинам, шли футбольные состязания. 21 мая состоялся заключительный матч между командами Корниловцев и Марковцев, который закончился победой Корниловцев. Генерал Кутепов вручил победителям приз — серебряный «переходящий» кубок 1-го Армейского корпуса.
22 мая в день св. Николая Чудотворца, в лагере состоялся парад, на который из города Галлиполи прибыли все военные училища и приняли участие в параде войск. Корниловскому военному училищу были выданы серебряные трубы с лентами св. Николая Чудотворца. От каждой Дроздовской батареи было в строю на параде по 8 рядов и все участники парада были в сапогах, синих брюках и белых рубахах. Вид батарейцев был однообразный и для глаза очень приятный.
Ожидавшийся на Пасху приезд генерала Врангеля не состоялся. Его просто не выпустили французы из Константинополя, держа в «почетном» плену. 20 мая в информационном листке было помещено письмо генерала Врангеля, адресованное генералу Пеллэ, в котором генерал Врангель смело писал относительно вредной политики французов по отношению к Русской армии, о том, что обещанный им объезд наших лагерей на праздник св. Пасхи не состоялся из-за чинившихся со стороны французов препятствий и что это вызвало понятные волнения в лагерях. Дальше он писал, что политика французов, призывавшая солдат не подчиняться офицерам, могла также вызвать нежелательные волнения и беспорядки, и что в таком случае он не может поручиться за целость, находившихся в районе лагерей французских гарнизонов и комендантов, которые, своей недопустимой лживой пропагандой и отношением к Русской армии, только восстанавливают против себя русские части. Для того, чтобы внести успокоение, — писал генерал Врангель, — необходимо безусловное прекращение французами их тогдашней политики по отношению к Русской армии и немедленный объезд Главнокомандующим всех лагерей, с целью лично объяснить войскам настоящее положение вещей. Несмотря на это письмо, генерала Врангеля к войскам не пустили.
В своих воспоминаниях генерал Витковский пишет так:
«К счастью для нас, усилившийся натиск французов совпал с периодом духовного возрождения Галлиполийских войск. Принятыми мерами дисциплина и дух войск были подняты на должную высоту, а это обстоятельство давало нашему командованию возможность стойко и непреклонно бороться с разлагающими тенденциями французов. Все же положение создавалось весьма серьезное. Генерал Кутепов понимал это и в своих доверительных беседах со своим начальником штаба генералом Штейфоном, а также и со мной, как со своим заместителем, не скрывал своих опасений. Командира корпуса особенно волновал вопрос, что делать, если французы выполнят свою угрозу и прекратят выдачу продовольствия. Достойный выход был один: уходить из Галлиполи и тем отвергнуть французский план распыления. Такой исход мог быть осуществлен только походным порядком, ибо ни Главное, ни тем более Галлиполийское командование, не располагали вообще тоннажем.
После продолжительного обсуждения Командир корпуса избрал следующий план: в случае прекращения французами выдачи продовольствия войскам или предъявления нового ультиматума о разоружении, корпус двинется походным порядком из Галлиполи в направлении на Кешан и далее на север, распространяя слух о своем желании перейти в Болгарию. Достигнув параллели Константинополя, повернуть на восток и форсированным маршем занять сперва Чаталджинскую позицию, а затем и Константинополь. По мнению генерала Кутепова, занятие его явилось бы внушительной демонстрацией, способной обратить внимание Мира на положение Белой армии. В своей идейной части, намеченный план являлся, конечно, типичной авантюрой. Впрочем, разве еще не большей авантюрой являлись переходы через Альпы Ганнибала и Суворова?
В качестве военного предприятия, план имел много шансов на успех. В его основу клалась дерзкая смелость и внезапность, что, как известно, всегда способствует победе. Затем, общеполитическая обстановка тоже благоприятствовала нам. Константинополь служил центром сильнейших европейских страстей. Кемаль только и ожидал благоприятного момента, чтобы овладеть отоманской столицей. В свою очередь, султан, находившийся в почетном плену у союзников, мечтал любой ценой упрочить свою власть. Греки не скрывали своих исторических вожделений овладеть Царьградом. Что же касается союзников, то в их отношениях, давно, увы, не было ни сердечности, ни согласованности взглядов и действий. К тому же, союзный гарнизон, состоящий главным образом, из колониальных войск, как по своей численности, так и по духу, не мог считаться опасным для таких первоклассных войск, какими были части 1-го Армейского корпуса. Главной и наиболее страшной силой союзников являлся их военный флот, охранявший Константинополь. Однако Галлилолийское командование было глубоко убеждено, что союзники никогда не рискнут на действие флотом, так как таковое действие было бы равносильно разгрому города. Допустить же такую крайнюю меру не позволили бы союзные интересы, пропитанные алчностью и соперничеством. Таким образом, заняв Константинополь, Белые войска имели все шансы найти для себя, хотя и временных, но союзников и в то же время не ожидать серьезного военного сопротивления. После Великой войны и обнаружившейся общей неудовлетворенности ее результатами, Европа переживала период волевого маразма. На этой психологической предпосылке и строился, главным образом, план похода, ибо Белые войска отлично знали силу морального элемента. Что касается дальнейшего, после занятия Константинополя, поведения, то оно не предрешалось и ставилось в зависимость от «неприятельского обращения».
Надуманный план долго сохранялся в полной тайне, ибо успех его зависел, главным образом, от совершенной скрытности подготовки и внезапности действий. Французы, имея свою контрразведку, все время всячески стремились проникнуть во все дела Русского командования и с этим необходимо было считаться. В план Константинопольского похода прежде всего и полнее остальных был посвящен только я, как заместитель командира корпуса. Детальной разработкой плана ведал генерал Штейфон. Им была произведена тщательная рекогносцировка путей и собран статистический материал, выявляющий возможные условия будущего похода. Произведены тщательные расчеты и разработка организации движения. Большим достижением генерала Штейфона являлось то обстоятельство, что путем секретных переговоров с греками, ему удалось заручиться их поддержкой. Греки были юридические, а в глубине полуострова и фактические хозяева положения. Их сочувствие нашему плану имело громадное значение. Так результатом секретных переговоров было достигнуто то, что греческая администрация и греческие военные власти, по указаниям из центра, должны были оказать полное содействие русским войскам по их выходу из Галлиполи. Обещание греческой помощи было особенно ценно, так как оно сводилось, главным образом, к снабжению от местных жителей проводниками, перевозочными средствами и продовольствием на все время движения.
Дабы подготовить войска к внезапному выступлению и в то же самое время не вызвать этими мерами подозрительности французов, у нас были введены в программу обучения войск — ночные тревоги. Эта мера дала прекрасные результаты. Первым было поднято по тревоге Александровское военное училище. В смысле быстроты и порядка сбора, оно представилось отлично, но, как и следовало ожидать, в вопросах хозяйственной подготовки обнаружилось много недочетов. Училище, конечно, не подозревало с какой целью была устроена «тревога». На основании опыта Александровского училища, войскам были даны соответствующие указания и объявлено, что Корпус всегда должен быть готовым выступить походным порядком из Галлиполи. Таковая возможность мотивировалась тем, что отсутствие тоннажа может побудить совершить переход в Балканские страны походным порядком.
В это время Главнокомандующий вел переговоры о принятии Корпуса Сербией и Болгарией. Об этом знали и наши войска и французы. Объяснение казалось настолько правдоподобным, что всеми было принято, как вполне естественное. В итоге, после ряда ночных тревог и введенных тоже в программу обучения походных движений, Корпус был вполне готов к выступлению в любой момент. Первая ночная тревога вызвала среди французов большое волнение. Их малый гарнизон был, как островок, среди русского «военного моря». Видя, что это только учение, французы успокоились.
Можно было сохранить в полной тайне цель подготовки Корпуса, но самую подготовку, конечно, невозможно было скрыть Поэтому, естественно, что непонятные действия Русского командования не могли не привлекать внимание французского командования. К тому же, генерал Кутепов демонстративно подчеркивал, что в случае прекращения французами довольствия, он поведет свой Корпус в Болгарию походным порядком. Как уже указывалось, французские угрозы прекратить довольствие являлись лишь средством для осуществления основной цели: уничтожения русской национальной вооруженной силы. Поэтому самовольный уход Корпуса в Болгарию не входил в расчеты французской дипломатии. К тому же уход под давлением голода был бы европейским скандалом. Не стесняясь в мерах самого грубого воздействия на русские войска в пределах Галлиполи и других русских лагерей, французы отнюдь не желали громадного скандала. Ввиду таких соображений, командир Французского оккупационного корпуса на востоке, решил наглядно убедить русское командование в невозможности ухода русских войск походным порядком.
Необходимо объяснить, что наиболее уязвимым местом русского плана являлось движение Булаирским перешейком, соединяющим Галлиполийский полуостров с материком. Дорога, проходящая перешейком, соединяющим полуостров, настолько близко подходила к морю, что являлось серьезное опасение попасть, в этом месте, под огонь французской судовой артиллерии. Подобное опасение было тем естественнее, что на Галлиполийском рейде, как я указывал выше, всегда находилась дежурная французская канонерка или миноносец. К тому же, в случае нужды, этот миноносец мог быть усилен подходом из Константинополя французских военных кораблей. Несмотря на все старания выяснить, насколько может быть действителен огонь судовой артиллерии по Булаирскому перешейку, это нам не удавалось. Однако, французы сами помогли разъяснить этот вопрос. В ответ на наши маневры, они решили сами произвести свои при участии сенегальцев и миноносца, дабы показать, как ими надежно закрыт выход из Галлиполи. На миноносец был приглашен присутствовать на маневрах генерал-лейтенант Карцев, бывший в роли переводчика при генерале Кутепове. Получив от последнего соответствующие указания, генерал Карцев обратил особое внимание на действенность стрельбы по перешейку и установил совершенно точно, что, благодаря топографии местности, снаряды миноносца или перелетали дорогу или попадали в гряду, прикрывающую дорогу с моря. Таким образом, благодаря оплошности французов, нашему Штабу корпуса удалось узнать чрезвычайно важное сведение. Получением этого сведения, работа нашего Штаба по составлению плана была закончена и, надо признать, вполне успешно.
По завершении плана, командир корпуса командировал начальника штаба в Константинополь для секретного доклада генералу Врангелю. Главнокомандующий одобрил план, о также и все сделанное. Получив санкцию Главнокомандующего, генералу Кутепову потребовалось разрешить еще один, весьма важный, вопрос — избрать исполнителей плана. Сложная операция выхода из Галлиполи представлялась в следующем виде. Внезапным ночным налетом разоружался сенегальский батальон, расположенный за городом по соседству с Сергиевским артиллерийским училищем. Подобное задание не представляло никакой сложности для Белых войск. Разоружение сенегальцев было возложено на авангард, дабы, имея в виду последующие действия, он мог бы вооружить себя сенегальским оружием. По выполнению своего первого поручения, авангард должен был, не задерживаясь, двигаться форсированным маршем, дабы возможно скорее захватить Чаталджинскую позицию, прикрывающую Константинополь. Главные силы, не останавливаясь в городе, обязаны были двигаться за авангардом, поддерживая последний своими энергичными действиями. Не менее ответственная задача при выходе из города, возлагалась на арьергард. Он обязан был обезвредить французское командование в Галлиполи, прервать его связь с миноносцем и Константинополем, вывести все артиллерийские, интендантские и иные потребные нам запасы, не допустить аморальных эксцессов и, в случае подхода из Константинополя морской или иной пехоты, удерживать таковую, чтобы дать возможность остальным силам корпуса беспрепятственно выполнить свое назначение.
Начальником авангарда был назначен командир Дроздовского стрелкового полка, генерал-майор Туркул, с Дроздовскими частями. Начальником главных сил был назначен я (генерал Витковский). В состав главных сил входили: пехотная и кавалерийская дивизии, все вспомогательные войска и санитарные заведения. При главных силах должны были следовать и семьи. Начальником арьергарда командир корпуса назначил начальника штаба и галлиполийского коменданта, генерал-майора Штейфона, с подчинением ему всех военных училищ. 21 июля генерал Кутепов пригласил на секретное заседание указанных будущих начальников колонн, а также начальника кавалерийской дивизии, генерал-лейтенанта Барбовича и начальника Сергиевского артиллерийского училища, генерал-майора Казмина. Последний, как ближайший сосед сенегальцев, обязан был способствовать авангарду при разоружении сенегальцев, а затем поступить в подчинение начальника арьергарда. Командир корпуса объявил собравшимся обстановку, принятый им план и распределение частей и обязанностей. Начальникам колонн и генералу Казмину было приказано, во исполнение основного плана, продолжать разведку и подготовку в пределах своих будущих задач».
Таков был план на случай, вынужденного теми или иными причинами, ухода частей Русской армии из района Галлиполи. Жизнь же в лагере и в городе по-прежнему текла по уже установленному руслу. В это время произошло событие, на котором следует остановить внимание читателя — сооружение на берегу Дарданелл, у города Галлиполи, грандиозного памятника русским воинам, нашедшим вечный покой на чужбине в 1920 и 1921 годах, и умершим в турецком плену в 1854—55 годах предкам запорожцам.