Разложение кубанской армии
12-го февраля погода изменилась и после морозов наступила оттепель. Наша разведка от 3-го Дроздовского полка вечером около 10 часов пошла к Елизаветинской. Красные решили, что опять началось с нашей стороны наступление и по всему участку фронта открыли сильный ружейный и артиллерийский огонь, который продолжался часа два. До 14 часов 13-го февраля на участке Добровольческого корпуса было относительно спокойно, но потом обнаружилось наступление красных на станицу Ольгинскую из станицы Аксайской. Огнем Марковских частей красных заставили отойти назад в Аксайскую.
Около семи часов утра 14-го февраля красные большими силами повели наступление на хутора Узяк и Государевский, с целью обойти город Азов слева. Несмотря на то, что против наступающих красных был послан малочисленный по своему составу 1-й батальон 2-го Дроздовского стрелкового полка, красных быстро оттеснили обратно к хутору Рогожкину. В то же самое время, красные, силою до 3-х полков пехоты, 2-х полков конницы при 5 орудиях, под прикрытием сильного артиллерийского огня из Елизаветинской и Обуховской (при чем обстреливался сильно и сам город), вели наступление на Азов. Хотя часам к двум дня положение в районе хутора Рогожкина и было восстановлено, но под городом оно стало угрожающим, так как к тому времени красные уже заняли Петрогоровку, а со стороны станицы Елизаветинской настолько близко подошли их цепи к городу, что уже были под ружейным обстрелом улицы и центр города. Этим боем руководил, бывший в городе, начальник Дроздовской дивизий, генерал Витковский. В помощь была вызвана 3-я Дроздовская батарея, которая стала на позицию на площади города и открыла огонь по наступающим красным. Атака красных была отбита и часам к трем дня красных выбили и из Петрогоровки. В этом бою много помог нашим частям наш бронепоезд. Только к вечеру удалось полностью восстановить положение на этом участке фронта. В этот день красные вели наступление на всем участке фронта Добровольческого корпуса и вначале имели на многих местах временный успех. Красные заняли было хутор Шматов, северо-восточную часть города Батайска, северную часть хутора Кайсугского, хутор Шведов, Петрогоровку, Узяк и Гусаревский, но к вечеру наши части выбили красных из всех этих мест, нанеся им большие потери. С нашей стороны сильно пострадал один из Корниловских полков в районе Кушелевки, посланный в этот район на поддержку. Одна из рот полка перешла на сторону красных и открыла огонь по своим же Корниловцам. Наступающие красные в районе Торговой, хотя и понесли потери (сильно была потрепана 28-я советская дивизия), продолжали наступление и их конница появилась в районе станицы Средне-Егорлыцкой и поселка Иловайского.
14-го февраля красные вновь большими силами наступали на Марковцев в районе Ольгинской, но были отбиты. На другой день они повели наступление на Марковцев со стороны станицы Старочеркасской и хуторов Нижне-Полинского и Старо-Махинского. Целый день шел упорный бой, вызвавший сильный расход огнеприпасов. Когда 16-го февраля красные навалились на Марковцев, несколько раз атакуя их, все запасы патронов и снарядов у Марковцев были израсходованы, они больше не имели чем отбивать атаки красных и, неся большие потери, стали отходить по дороге на хутор Злодейский. В этот день чуть не попал в плен начальник дивизии генерал Канцеров. Его выручила атака конной сотни дивизии под командой поручика Зелинского, причем атакующие Марковцы зарубили командира 1-й бригады 16-й советской кавалерийской дивизии, Загорина.
На Марковцев в тот же день наступали Конный корпус Думенко силою в две с половиной дивизии, вся 39-я советская стрелковая дивизия и части 16-й кавалерийской дивизии. У Марковцев из строя выбыло свыше 1000 человек, потеряно много пулеметов и два орудия. Свыше 300 человек раненых, среди которых было много раненых саблями, было отправлено на станцию Каял. Остатки дивизии были сведены в Сводно-офицерский полк, насчитывавший в строю до 500 штыков, артиллерия — в Отдельный артиллерийский дивизион, сохраняя шефство. Конные части сведены в Конный Марковский дивизион, который был присоединен к Кавалерийской дивизии генерала Барбовича. Марковцев сменили Корниловцы, при которых осталась одна Марковская батарея. Остальные части дивизии (полк с батареей) были отправлены в Новороссийск для охраны его от нападения зеленых.
Конница Буденного, заняв Торговую, повела наступление на станцию Тихорецкую и потом двинулась дальше, глубоко обходя наш правый фланг, не встречая почти сопротивления со стороны малочисленных частей Кубанской казачьей армии. Одна из бригад красных 13-го февраля, заняв станицу Расшеватскую, пыталась овладеть и станицей Темижбекской, но ее атака была отбита. Казаки станиц Успенской и Новолокинской, хотя и встретили красных колокольным звоном и хлебом-солью, уже через два дня стали группами бежать из станиц, разочаровавшись в своих «освободителях».
Ввиду прорыва конницы Буденного глубоко в тыл и обхода правого фланга, оставаться частям Добровольческого корпуса на прежних позициях было весьма рискованно, а поэтому последовал приказ об оставлении Азова и отхода на новые позиции. Части Дроздовской дивизии в ночь с 17-го на 18-е февраля начали отход. На рассвете группа местных большевиков обстреляла отходящие из Азова конные заставы Дроздовцев, а навстречу к большевикам из города отправилась делегация с красным флагом.
Отход частей происходил при очень тяжелых условиях. Дороги, лишенные снежного покрова, оттаяли и чем дальше мы отходили, тем становилось все хуже и хуже. Сопровождаемые дождем, части двигались по липкой грязи по малопроходимым дорогам. Ноги вязли, лошади с трудом тянули орудия и повозки. 18-го и 19-го февраля части отходили без боя и нажима противника. На брошенных повозках, санях, экипажах и линейках, которые мы встречали по дороге, валялись брошенные снаряды, патроны, даже оружие, обмундирование и всевозможные продукты питания, до мяса включительно. И чем дальше шли — картина была еще печальнее. Стали попадаться выбившиеся из сил люди, брошенные кони, рогатый и мелкий скот. Орудия и повозки двигались с дополнительными уносами. И, несмотря на медленный темп движения, благодаря тому, что красная конница вообще не появлялась и противник нас не преследовал, части добровольцев отошли к границам «родной Кубани» без помех. Часам к четырем дня 19-го февраля вступили на территорию Кубанской области, встреченные весьма нерадушно казаками, у которых ничего достать и даже купить было нельзя. Пограничная река между Донской и Кубанской областями, Ея, довольно мелкая, но с очень болотистыми берегами, и здесь нашли кое-какие приготовления для обороны границы. Вначале было приказано занять оборону по реке Ея. К вечеру 19-го февраля в районе станицы Конеловской собрались довольно поредевшие части всего Добровольческого корпуса, но оборонительная позиция по фронту реки Ея не была занята Дроздовской дивизией на другой день, так как последовал приказ Дроздовцам отходить дальше и 21-го утром дивизия двинулась на Старо-Минскую и потом на Ново-Минскую станицу.
Из разговоров с жителями выяснилось, что казаки страшно боятся прихода красных, но на призыв Верховного Круга стать в ряды армии почти не откликнулись. Вояки же стали плохие. Узнали, что в бою под Белой Глиной красные захватили в плен целиком весь штаб Кубанского конного корпуса во главе с командиром — Крыжановским, а полки корпуса просто-напросто разбежались.
Во главе Кубанской армии вместо генерала Шкуро стал генерал Улагай. Настроение казаков круто менялось только после того, как они испытывали первые прелести от прихода красных. 20-го февраля в станицу Конеловскую ворвались два полка красной конницы и один пехотный. Тотчас же красные повесили семь местных казаков, а когда, очень скоро после этого, большевиков из станицы выбили подошедшие добровольческие части, старики казаки в конном строю носились по всей станице, рубя красных. В станице Конеловской отступающие части пытались взорвать, но неумело это проделали, восемь вагонов, груженных снарядами и патронами, принадлежащие Алексеевской дивизии, которые нельзя было вывезти из-за отсутствия паровоза.
Дальнейший отход продолжался по всему фронту. Станица Ново-Минская оставлена и утром 23-го февраля произошла кошмарная переправа через реку Челбас у станицы Старо-Деревянковской. В то время грязь была невылазная и на переправе стоял сплошной стон, крик, понукание и брань. Дороги были забиты до крайности. Лошади выбивались из последних сил, падали, а повозки застревали, ломались, переворачивались.
После переправы через реку Челбас, части Добровольческого корпуса отходили на станицу Каневскую. Было замечено, что настроение у казаков в станицах различное. В станице Старо-Щербиновской на призыв Верховного Круга вступить в армию никто не отозвался. Казаки станицы добровольцам заявляли, что воевать они не хотят, против Добровольцев ничего не имеют и за большевиков воевать не пойдут, но встречать их будут с хлебом и солью, боясь репрессий. Но был и такой случай: 800 казаков, при поддержке бронепоезда, сделали налет на станицу Ново-Минскую уже занятую красными, устроив там большой тарарам. Они захватили 400 красных в плен, несколько сот порубили и с трофейными пулеметами и пленными вернулись в свою станицу обратно и стали собираться в поход в Екатеринодар, заявив добровольцам, что они уйдут туда, так как там все собираются.
Дезертирство в некоторых частях стало принимать угрожающие размеры. Покидали свои части не только солдаты, но даже офицеры, потерявшие веру в победный исход борьбы. Коснулось это даже и Дроздовцев. Так, например, в 1-м батальоне 2-го Дроздовского полка к 27-му февраля в строю осталось только человек 50, да и то в это число вошло человек двадцать из тех, которых подловили по дороге из числа отставших от других частей.