Отставка атамана Краснова
Генерал Деникин в своих «Очерках» писал:
«В такое тревожное время собрался 1-го февраля Войсковой Круг.
Донской Атаман в длинной волнующей речи нарисовал историю десятимесячной борьбы Дона, его героических подвигов и падения. Очертил без утайки тяжелое, но не безвыходное положение фронта и призывал Донцов бросить колебания и робость, воспрянуть духом. Помощь близка. «Мы живем в сказке великой... Царевна с нами, господа, Русская красавица. Это Добровольческая Армия. Покончив покорение Кавказа, освободивши Терское войско, помогши Кубанцам, она пришла к павшему духом Донскому богатырю и вспрыснула его живой водой... Великая борьба за Россию вступила в новый и последний период. Единое командование осуществлено. И вашими болями, вашими неудачами болеет вся Россия и спешит вам на помощь...»
На этом Круге доклад командующего Донской армией был встречен очень враждебно и все округа выразили генералу Денисову и его начальнику штаба Донской армии — генералу Полякову, недоверие, а округа Черкасский, Таганрогский и Ростовский даже предложили предоставить решение вопроса об их замене Главнокомандующему Вооруженными Силами на Юге России. Услыхав все это, Атаман — генерал Краснов, заявил: «…недоверие, выраженное генералам Денисову и Полякову, принимаю на себя, как верховный вождь Донской Армии... Да, я знаю, — горе побежденным! Мы побеждены болезнью, которая разъела нашу армию... Вы теперь отрубаете у меня сразу и правую и левую руку... Я прошу... выбрать мне заместителя».
После баллотировки отставка Атамана была принята и по Донской конституции временная власть Атамана перешла к председателю правительства Дона — генералу Богаевскому.
«Рано утром 3-го февраля 1919-го года мой поезд, — пишет в своих «Очерках» генерал Деникин, — подходил к Кущевке. На границе Донской области встретил меня бывший Атаман, генерал Краснов, предупредивший лидеров донской оппозиции, также желавших побеседовать со мной до выступления моего на Круге... В третий раз за время борьбы на Юге я встречался с человеком, с которым судьба так резко столкнула меня на широкой, казалось, русской дороге. Передо мной был уже не гордый своими и Донского казачества заслугами Атаман, а человек, жестоко придавленный судьбой за свои и чужие вины. Человек несомненно одаренный, но не владевший своим словом и чувствами, создавший себе повсюду противников и врагов и нерасчетливо расточавший свои силы на борьбу с ними. И никакой горечи против него в душе моей тогда не было. Я выразил Краснову сожаление об его уходе. Он ответил: «Круг подчинится всякому нашему слову...»
Прибыв на заседание Круга, генерал Деникин, бурно всеми приветствованный, выступил с речью:
«Господа члены Войскового Круга! Я так взволнован вашим приемом, так овеян вашей лаской, что вряд ли сумею сказать все то, что хотел сказать, и так сказать, как хотел... С чувством душевного волнения, после года отсутствия, я вновь приехал в Новочеркасск, в тот город, где с огромным трудом, окруженные слепой стеной злобы, предательства и непонимания, три великих патриота — Каледин, Корнилов и Алексеев начали строить заново русскую государственность.
Я приехал исполнить свой долг: поклониться праху мертвых и приветствовать живых, чьими трудами и подвигами держится Донская земля. Я приехал приветствовать Войсковой Круг, олицетворяющий разум, совесть и волю Всевеликого Войска Донского...»
Речь отвечала тому, чего хотел Круг и по свидетельству официального отчета «влила бодрость в удрученные сомнениями души членов Круга, дала им уверенность, что Дон не будет одинок в борьбе». Но того слова, которого хотел услышать генерал Краснов, я по совести сказать не мог.
— Вашей внутренней распре я не могу и не хочу быть судьей... — вот все, что я считал себя вправе сказать Атаману и Кругу накануне атаманских выборов, решивших судьбу генерала Краснова...»
Атаманом был выбран генерал Богаевский, а командующим Донской армии был назначен генерал Сидорин при начальнике штаба — генерале Кельчевском.
С Кавказского же фронта эшелон за эшелоном отправлялись части Добровольческой армии и казачьи, без всяких кондиций, а просто во имя спасения Дона и общего противо-большевистского фронта.