Отъезд частей Русской армии из Галлиполи в Сербию и Болгарию
Теперь опять к событиям в Галлиполи. По сооружении памятника жизнь проходила уже по твердо установленным нормам и все ждали обещанного приезда генерала Врангеля, но его не выпускали из Константинополя союзники. В конце июля в Галлиполи прибыла супруга генерала Врангеля — баронесса Врангель. В лагерь она приехала в сопровождении генерала Кутепова и побывала во многих местах, а 30 июля на кладбище у памятника была отслужена панихида, на которой присутствовали все части Русской армии, расположенные в городе и лагере, баронесса Врангель, все начальствующие лица и представители местных властей. После панихиды все части сразу же разошлись по своим местам, так как парада не было. 31 июля баронесса Врангель вновь побывала в лагере, где задержалась очень долго, осматривая многие палатки, побывала в лагерной церкви и потом посетила палатку гвардейского дивизиона, в которой местные русские дамы ее сердечно приветствовали и был сервирован чай, во время которого отличный оркестр Дроздовского полка исполнял концертные вещи.
Во время чая баронесса Врангель поделилась с присутствовавшими новостями, рассказала, в каких условиях приходится жить и работать Главнокомандующему и о причинах его неприезда в Галлиполи. Ее всюду тепло встречали и радостно приветствовали
В это же время урезали паек, ставший еще более голодным, — стали выдавать меньше хлеба, рацион мясных консервов уменьшили до 150 грамм в день на человека и «компенсировали» это выдачей по 50 грамм в день на человека повидла из апельсинных корок.
1 августа на «устной газете», в помещении лагерного театра, состоялся доклад генерала Карцева (его прозвали в лагере «Бог войны») на тему: «Исторический очерк Галлиполи». Из этого доклада слушатели узнали, что в древности в этих местах у Галлиполи переправляли свои войска Александр Македонский и Ксеркс; что у маяка имеются развалины раскопанной мечети — первой постройки турок на европейском берегу. Узнали также, что в 40 верстах от Галлиполи, на азиатском берегу, развалины построек города Трои, воспетого Гомером в Илиаде, и что раньше, до раскопок, все считали город Трою мифическим. И еще — против города Галлиполи на другой, азиатской, стороне расположен древний город Лапсаки, отлично видимый, родина Аристотеля. В этом городе до сих пор действует водопровод тысячелетней давности. Трубы водопровода проложены с гор, местопрохождение их тогда не было точно известно, но знали, что трубы изрядно засорились, так как зимой поступало еще достаточно воды, летом же она буквально капала. В заливе, куда впадает ручей Биюч-Дере, разделявший лагерь, приблизительно в двух верстах от того места, где начинались палатки Дроздовских батарей, произошло, по словам генерала Карцева, в древности знаменитое морское сражение во время Пелопонесской войны, известное под названием «Битва у Эгес-Потамеса», во время которого Лисандр потопил Афинский флот. Ближе к морю были когда-то разбиты военные лагери афинян и спартанцев. В городе, где помещалась гарнизонная гауптвахта, бывшая крепость в свое время служила туркам как тюрьма, и они держали в ней заточенными пленных запорожцев. После столь интересного доклада образовалась группа офицеров, любителей старины, которые устраивали экскурсии в окрестности, с целью ознакомления с памятниками ее.
Вскоре наступили очень жаркие дни и нередко термометр показывал до 50° по Реомюру; появились желудочные заболевания и особого рода лихорадка. С гор стали сползать змеи, появилось много скалапендров и сороконожек, с которыми приходилось вести усиленную борьбу.
Наконец, стало известно, что переговоры с правительствами Болгарии и Югославии закончены с успехом, что Болгария принимает к себе все пехотные части и часть кавалерии, а в Югославию будут отправлены казачьи части и кавалерийская дивизия, остальных русских эти страны принимают тоже.
И вот, наконец, лед тронулся. 3 августа из кавалерийского лагеря двинулась на погрузку в город первая партия. Она отправлялась в Югославию. Все были одеты аккуратно и однообразно, а посему общий вид отправляемых был больше чем приличный. Генерал Кутепов в приказе благодарил генерала Барбовича за службу дивизии, Кавалеристы были при оружии и выглядели молодцевато. Погрузка шла быстро. В тот же день, в 18 часов, на стадионе, устроенном на плацу между лагерем Алексеевского артиллерийского дивизиона и ручьем, начались спортивные состязания чинов лагеря, так называемые «Олимпийские игры», которые продолжались три дня, так как программа была большая: бег, метание копья, толкание ядра, прыжки, гимнастика на снарядах, вольные упражнения и прочее. Предполагалось и плавание, через пролив на азиатский берег (6 верст), но из-за сильного ветра и поднятых им волн было отменено. Игры все время сопровождал музыкой оркестр Дроздовского стрелкового полка, считавшийся лучшим оркестром в лагере. Отъезд частей на Балканы продолжался, и 6 августа ушла из лагеря на погрузку конная артиллерия, которая отправлялась на службу в пограничных войсках Югославии. Почти опустел беженский лагерь. Некоторые уехали из него, все-таки в Советскую Россию или в Бразилию и другие страны, но многих приняли обратно в армию и главным образом в кавалерийские полки, так как в них не хватало солдат до числа нужных для службы в пограничных частях. 12 августа ушел а Югославию следующий транспорт с кавалерийскими полками.
После возвращения баронессы Врангель в Константинополь, генерал Кутепов получил от генерала Врангеля письмо, которое полностью было объявлено в приказе по Корпусу. Оно начиналось так:
«Главнокомандующий Русской армией. 8 августа 1921 года. № 197. Яхта Лукулл.
Дорогой Александр Павлович!
Не могу сказать тебе, как я тронут тем вниманием, которое оказали жене моей части 1-го корпуса. Вот полгода как я оторван от родных соратников заложником Русской армии в руках вчерашних ее союзников. Находясь вдали от вас, я сердцем и всеми помыслами с вами. Слушая рассказы жены моей, разделяющей мой плен, о пребывании среди вас, я как будто на время переношусь в родные мне части 1-го корпуса.
Прошу тебя принять и передать всем соратникам мою горячую благодарность за внимание и сердечные слова, которые неизменно поддерживают меня в тяжелой борьбе за честь, достоинство и самое существование Армии и воплощаемое ею Русское дело. Обнимаю тебя. Твой П. Врангель».
В продолжении своего письма генерал Врангель благодарил офицеров, приславших ему стихи, рисунки и свой труд: «Запорожцы XX века на берегах Мраморного моря».
28 августа, по случаю предстоявшего отъезда в Болгарию Дроздовского и Алексеевского полков, французский комендант Галлиполи, полковник Томассен, обратился к генералу Кутепову со следующим письмом.
«Полковник Томассен, 28 августа 1921 года, № 1848.
Командиру 1-го Армейского корпуса.
Ввиду отъезда из Галлиполи 15 000 русских, французское правительство для уменьшения расходов по реквизиции помещений, между прочим, решило полностью эвакуировать город Галлиполи от русских за исключением госпиталей. Вследствие этого все штабы, школы, управления, склады, мастерские и т. п. должны будут переехать в лагерь и устроиться там в палатках. Помещения предоставленные в данное время для госпиталей остаются до нового распоряжения по сему предмету в настоящем положении.
Я имею честь просить Вас составить по этому поводу детальную программу общей эвакуации города русскими в лагерь Муниб-бей-Дере с указанием частей и дней таким образом, чтобы эта операция была выполнена в порядке без задержки...»
Заканчивалось письмо следующими словами:
«Эвакуация должна начаться, как только будет Вам возвращена Ваша телеграмма, по одобрению ее французским командованием. Она должна быть полностью выполнена к 30 сентября, другими словами, начиная с 1 октября никакое русское учреждение, кроме госпиталей, и ни один русский не должны оставаться в городе, равно как не должно быть и ни одной палатки. В интересах самих русских было бы быстро выполнить это предложение в течение последнего периода хорошей погоды, не дожидаясь наступления дождей. Я обращаю Ваше внимание на категорический характер, придаваемый командиром Оккупационного корпуса этому приказанию. Полковник Томассен».
29 августа Дроздовцы и Алексеевцы стали разбирать свои палатки и на другой день полностью перебрались в город. В час дня на площади города был отслужен напутственный молебен и после него началась, довольно медленным темпом, погрузка на транспорт. Генерал Кутепов несколькими короткими словами попрощался с отплывавшими в Болгарию частями. Отъезд первого транспорта русских частей в Болгарию совпал с приездом в Галлиполи А. Карташева от русских политических и общественных организаций, а поэтому утром состоялся в лагере парад. Все очень сожалели, что в нем не могли принять участие отъезжавшие в тот день в Болгарию Алексеевцы и Дроздовцы и парад от этого несколько потерял в красоте. Но несмотря на это, вид и выправка, стройные ряды и церемониальный марш частей произвели такое впечатление на гостя из Франции, что он был поражен, умилен и, в восторге от всего виденного, расцеловался с генералом Кутеповым. Под вечер состоялся парад частей также и в городе, который дополнил перед Карташевым картину порядка и жизни частей Русской армии в Галлиполи. Он был так растроган, что все время твердил: «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет».
31 августа погрузка была закончена и транспорт с Дроздовскими и Алексеевскими частями отчалил и тронулся в путь-дорогу на Балканы. В тот момент, когда он отплывал от берега с него донеслось громкое «ура». Был ли то прощальный привет остававшимся в Галлиполи, или, может быть, и своего рода подбадривание самих себя, но я не ошибусь, если скажу, что это было и выражением восторга по случаю отъезда из Галлиполи.
После отплытия этого транспорта в Болгарию последовал приказ по 1-му Армейскому корпусу:
«Галлиполи. 31 августа 1921 года. № 617а.
Вслед за отправленной в Сербию конницей, сего числа отплывает первый эшелон пехотной дивизии в Болгарию. Восемь с половиной месяцев пробыла дивизия в исключительно тяжелых условиях в Галлиполи. В этот длительный период, вдали от Родины, перенеся физические и нравственные испытания, доблестная пехотная дивизия не только не расстроила присущей ей стойкости, но еще отчетливее выявила свою несокрушимую силу, которую ничто не может сломить. Как в боях дивизия выковала свои блестящие боевые качества, так в условиях враждебной политической обстановки, она закалила свой дух. Убежден, что все жертвы, принесенные доблестными частями, не пропадут бесследно и надеюсь, что Балканы наш последний этап на Родину. За неутомимую работу благодарю начальника дивизии генерал-лейтенанта Витковского, штаб дивизии, всех начальствующих лиц, господ офицеров и молодцов солдат. Генерал от инфантерии Кутепов».