Добровольческая армия

Оставление г. Курска Корниловской Ударной дивизией

18 ноября 1919 г. Показания пленных оправдались. С утра красные большими силами повели наступление на Курск: с северо-запада латыш­ская стрелковая дивизия, с северо-востока эстонская стрелковая дивизия и с востока, в обход города, с целью перерезать железную дорогу Курск- Белгород, наступали части 9-й стрелковой дивизии.

На всех направлениях полки Корниловской Ударной дивизии с боль­шими потерями для себя, переходя в контратаки, сдерживают противни­ка. 3-й полк теряет полностью один батальон, шедший по железной до­роге. 2-й Корниловский Ударный полк сдерживает эстонскую дивизию. 1-й полк переходит в контратаки на латышей и несет большие потери. К вечеру получен приказ оставить город.

19 ноября. Последние части Корниловской Ударной дивизии выходи­ли из города на юг в 5 часов, — было еще темно. Противник небольшими частями занимал город, куда его части вошли днем без боя. Здесь ин­тересно отметить отношение населения города к происшедшей переме­не. В те времена, как и всегда вообще, оно подчинялось силе. Централь­ная электрическая станция сразу заработала, местные большевики высы­пали навстречу, наши сторонники притихли и пали духом. Однако ра­достной встречи не произошло даже у большевиков: в город вступали латышские части, не говорившие по-русски или по-украински, «ЧЕКА» и «янычары» Ленина, и вместо радостной встречи появился ужас на лицах. Большинство жителей поняли, в ком основная сила Ленина, но было поздно. Потери у нас были до того велики, что заставили задуматься о нашем положении очень многих из числа самых стойких наших началь­ников. Было установлено, что 3-му полку на самом деле шло пополнение в 600 человек, но оно было атаковано кавалерией красных и уничтожено.

Наши бронепоезда: «Иоанн Калита», «Москва», «Вперед за Родину» и несколько площадок «Офицера» достались красным. Не хотелось верить в гибель наших красавцев-бронепоездов! Да, не напрасно так сильно трубили красные о своей курской победе, их трофеи и на самом деле были велики. Бронепоезда и эшелоны с ранеными были направлены про­рываться на Льгов в то время, когда железная дорога Курск-Льгов была перерезана кавалерией, а сам Льгов был сдан одновременно с Курском. Очевидцы из числа раненых, находившихся в этих эшелонах и спасшихся, рассказывают об этом так: санитарный поезд и несколько товарных на­правились в ночь сдачи Курска, согласно приказу, под прикрытием трех бронепоездов и двух площадок «Офицера», прорваться на Льгов. Надеж­ды на благополучный исход задачи не было, так как только что произве­денная бронепоездом «Москва» разведка обнаружила большие заносы, но другого выхода тоже не было. Ветка на Белгород была перерезана еще к вечеру 4 ноября. Верст около двадцати бронепоезда прошли с большими остановками и невероятными усилиями. С рассветом были обнаружены непреодолимые заносы, и к тому же пришлось вступить в бой с появив­шимся уже противником. После долгих и безрезультатных попыток с кем-либо связаться и добыть рабочих из окрестных деревень решено было все бросить и уходить на юг. Бронепоезда были подорваны, некоторым из раненых удалось спастись, а большинство тоже было оставлено. Гово­рят, что при виде всего брошенного многие не выдерживали и уходили с рыданиями.

В книге «Дроздовцы в огне», на стр. 159, командир 1-го Дроздов­ского стрелкового полка генерал Туркул дает свои показания по делу гибели наших бронепоездов:

«Отход втягивал нас как бы в громадную воронку. Утром я получил приказ взорвать виадуки под Льговом и отходить. Мы снялись под тя­гостный гул взрывов. На станции, уже верстах в четырех от Льгова ко мне подбежал телефонист: «Господин полковник, вас просят к телефону из Льгова». Странно! Льгов оставлен, кто может просить меня к теле­фону? Подхожу к аппарату. «Кто у телефона?» Раздается голос точно из потустороннего мира: «Говорит бронепоезд «Генерал Дроздовский». «Откуда вы говорите?». «Со Льгова. Со мной еще три бронепоезда. От Льгова есть железнодорожная ветка на Брянск и на Курск. На Курской ветке сбились наши бронепоезда, им не удалось прорваться на Курск — Харьков, они выскочили на Льгов».

Я и теперь не понимаю и никогда не пойму, как наш штаб, не про­верив, что не все наши бронепоезда проскочили, мог отдать приказ взор­вать льговские виадуки. Без них бронепоездам не двинуться, и все четыре попадут в руки красных. С батальоном и всеми подводами, какие только были у нас, я спешно двинулся обратно. Командир тяжелого бронепоезда «Генерал Дроздовский», в английской шинели, почерневший от машин­ного масла, встретил меня на железнодорожных путях. На его бронепо­езде мы подались на ветку к застрявшим бронепоездам. Там была наша «Москва», там был мощный «Иоанн Калита». Ничего не сделать, никак не спасти, не вывезти, когда виадуки, развороченные взрывами, превра­щены в груды камней и щебня. Бронепоезда приходится бросить. Мы со­вещались на рельсах и решили взорвать все четыре. На подводы погру­зили снаряды, замки от орудий, пулеметы, патроны. На рассвете мы быстро ушли. За нами гремели тяжелые взрывы, — мы сами взорвали наших броневых защитников. На другое утро подкатил шедший за нами бронепоезд «Дроздовец». Я помню, как капитан Рипке, совершенно блед­ный и спокойный, так мне казалось, молча сидел в углу на вокзале. И все мне казалось, что ему нестерпимо холодно. Через день капитан Рипке застрелился. Не вынес потери бронепоездов... Я помню, как у его желтова­той руки, свесившейся со скамьи, сидел на корточках пулеметчик, мальчик вероятно из гимназистов или кадет. Он сидел скорчившись, зажав худыми руками лицо, и его мальчишеские плечи тряслись от рыданий».

С подлинным верно. Полковник Левитов.

Такова истинная картина гибели наших бронепоездов по книге ге­нерала Туркула «Дроздовцы в огне», выпущенной им в 1937 году Таким образом погибли два тяжелых бронепоезда — «Иоанн Калита» и «Гене­рал Дроздовский» — и два легких — «Москва» и «Вперед за Родину».

20 ноября. 3-й Корниловский Ударный полк переходит в д. Драчево.

2-й Корниловский Ударный полк» Дневка в с. Медвенский Колодезь. Стычки с передовыми частями красных,

1-й Корниловский Ударный полк идет в том же направлении.

21 ноября. 3-й Корниловский Ударный полк утром прибывает в г. Обоянь. Полк сводится в батальон в сто штыков.

1-й Корниловский Ударный полк отходит параллельно движению 2-го полка.

22 ноября. 3-й Корниловский Ударный полк занимает позицию к востоку от Обояни, в дер. Зорино — Спасское.

2-й Корниловский Ударный полк. Стоянка в Обояни. Перестрелка с наступающими разведчиками красных.

1-й Корниловский Ударный полк — на левом фланге дивизии,

23 ноября. 3-й Корниловский Ударный полк отзывается в г. Обоянь.

2-й Корниловский Ударный полк — Обоянь, перестрелка с противником.

1-й Корниловский Ударный полк — на старом месте.

24 ноября. 3-й Корниловский Ударный полк. Получен приказ об отходе в 20 часов. В с. Васильевка — остановка. Противник наступает.

2-й Корниловский Ударный полк. Около 20 часов латышский полк повел наступление с северо-запада на г. Обоянь. В это же время был получен приказ об оставлении Обояни и об отходе на юг. 3-й Корниловский Ударный полк уже начал движение из города, Атаку латышей принял на себя офицерский батальон 3-го полка. Под прикрытием вьюги латыши подошли близко, но нарвались параллельно своему фронту на овраг (то, что произошло при нашем наступлении с 1-м батальоном 2-го полка) страшной глубины и с крутыми берегами, благодаря чему обороняющиеся подпустили противника на ширину оврага и открыли огонь с дистанции в сто шагов. Впоследствии выяснилось из показаний пленных латышей, что их потери были так велики, что заставили командира этого полка «рвать на себе волосы» за рискованное нападение на Корниловцев. Вооружены и одеты латыши были отлично. Ручные гранаты имелись почти у всех и в достаточном количестве. На этот раз их цепи отошли, и противник ограничился обстрелом переправ и станции из 42-линейных орудий. Наш отход закончился в порядке и спокойно.

1-й Корниловский Ударный полк тоже отходит на юг.

25 ноября. 3-й полк спокойно стоит в с. Васильевка, а в ночь на 26-ое отходит в с. Солотино, где и стоит 26-го и 27-го. Сюда прибыло пополнение из Харькова и полк развернулся в два батальона,

2-й полк переходит в Зоринские хутора.

1-й полк — в резерве дивизии.

26 ноября. 3-й полк стоит спокойно на старом месте.

2-й полк — Зоринские хутора. Небольшие стычки с частями эстонской бригады.

1-й полк — без перемен.

27 ноября. 3-й полк — спокойно,

2-й полк. С 9 часов наступление эстонской бригады. После упорного боя, длившегося чуть ли не весь день, противник к вечеру отошел. Действия нашей артиллерии отменны. В ночь на 28-ое переход в Верхопенские и Покровские хутора.

1-й полк отходит без давления со стороны противника.

28 ноября. 3-й полк в ночь на 29-ое отходит на д. Верхопенское.

2-й полк. Один батальон в сторожевке на Верхопенских хуторах, остальной полк со штабом полка в хуторах Покровский и Ильинский.

29 ноября. 1-й полк на восток от центрального участка 2-го полка в с. Сухая. Эстонцы с наступлением темноты удачно атаковали полк. Сестра милосердия этого полка Васса Яковлевна Гайдукова (Ася) так рассказывает об этом: «Разместив раненых, медицинский персонал направился отведенную ему избу. Не успели они войти, как под окнами раздалась стрельба и крики. Хозяйка дома с криком стала их просто выгонять, но хозяин заступился и стал прятать их «под печку». Кто знает, что представляет из себя это убежище, тот поймет, с какими трудностями туда нырнули четыре человека. Тут же врываются большевики и на ломаном русском языке приказывают всем выходить. Это были эстонцы. Они стали винтовками шарить и под печкой. Но в это время снова началась стрельба, и эстонцы убежали. Корниловцы контратакой отбили их. Часть раненых была перебита. О переживаниях спасшихся под печкой распространяться не приходится, образ их спасителя — русского крестьянина — остался у них на всю жизнь. Отсюда 1-й Корниловский Ударный полк вышел на правый фланг дивизии. Вообще дивизия в ожидании налета кавалерии все время старается быть в огневой связи.

2-й Корниловский Ударный полк. На участке полка спокойно.

3-й Корниловский Ударный полк — на запад от 2-го полка, в с. Верхопенье.

30 ноября. 1-й Корниловской Ударный полк. Спокойно.

2-й Корниловский Ударный полк. С 15 часов противник повел наступление по шоссе на Верхопенские Дворы, к вечеру был отбит и продолжал только обстрел наших позиций из 48-линейных орудий. На Верхопенских Дворах остались на ночь наши 2-й и 3-й батальоны. Отошедший противник предпринял свежим латышским полком ночной налет. Сначала оба батальона были выбиты, но при поддержке офицерского батальона перешли в контратаку и разогнали латышей, нанеся им большие потери. Были взяты пулеметы.

3-й Корниловский Ударный полк. Село Верхопенье. Бои с эстонцами.

1 декабря 1919 г. 1-й Корниловский Ударный полк. На участке полка спокойно.

2-й Корниловский Ударный полк. На участке 2-го и 3-го полков латыши перешли в наступление и сбили наших. 2-й и 3-й батальоны остановились в версте от Верхопенских Дворов, а 3-й Корниловский Ударный полк оставил село Верхопенье, бросив своих раненых. После подхода резервных батальонов полк перешел в наступление, сбил латышей и захватил оба пункта, отбив раненых 3-го полка (командира офицерской роты и других).

3-й Корниловский Ударный полк. После бешеных атак полк отходит в д. Сырцово, выбивает оттуда зашедшую нам в тыл группу красных и отходит в д. Пенки.

2 декабря. 1-й Корниловский Ударный полк. Перестрелка,

2-й Корниловский Ударный полк. Попытки противника наступать отбиты.

3-й Корниловский Ударный полк. Противник наступает,

3 декабря. 1-й Корниловский Ударный полк. Отход на г. Белгород.

2-й Корниловский Ударный полк. Отход в с. Яковлевка. Часть артиллерии за недостатком конского состава отправлена на погрузку в Белгород.

3-й Корниловский Ударный полк. Полк переходит в с. Ольховатку.

4 декабря. 1-й Корниловский Ударный полк отходит без боя на Белгород.

2-й Корниловский Ударный полк. На участке полка противник ведет наступление. Приказание — в бой не втягиваться, почему полк, отстреливаясь, отходит по шоссе на хутор Терны.

3-й Корниловский Ударный полк остается в селе Ольховатка.

5 декабря Корниловская Ударная дивизия сосредоточивается в г. Белгороде. Приказано грузиться в эшелоны для переброски в Харьков. Обозы под прикрытием конных разведчиков походным порядком идут туда же. С Белгорода начинается, как принято выражаться в военной среде, настоящий «драп», но только не панический, а просто тактический. Ходили сначала какие-то слухи, что около Белгорода остановимся и дадим бой, а тут с места в карьер погрузка и откат на Харьков. Настроение какое-то притуплённое от морозов и беспрерывного отступления. Жители Белгорода были связаны с нами узами дружбы, силу ЧЕКА Дзержинского они хорошо знали с момента нашего вступления в город при нашем наступлении, когда красными было взято до 60 человек заложниками, которых они и расстреляли при своем бегстве. Теперь картина изменилась, и все жители считали себя заживо погребенными. Да, под Орлом судьба Вооруженных Сил Юга России была решена, и теперь каждый из нас понимал, что ждет нас, и потому решал, как дороже продать свою жизнь. Тогда и мы все считали себя обреченными, вопрос мученического конца для каждого из нас был вопросом только времени, но несмотря на это, деловое отношение к окружающей обстановке не покидает Корниловцев, они часто шутят и все время в работе согреваются от мороза.

Командир 2-го полка уехал в Харьков, чтобы сделать отбор из своего запасного батальона для пополнения.

6 декабря. Угроза удара противника с запада. Переброска дивизии произошла в полном порядке: 2-й Корниловский Ударный полк — эшелонами по железной дороге, а 1-й и 3-й полки с обозами и артиллерией — походным порядком. К вечеру противник был задержан и 2-й полк ночью прибыл в Харьков.

Марковская пехотная дивизия идет на Муром.

3-й Корниловский Ударный полк из села Ольховатка отходит 5 декабря в хутор Яхонтово, куда прибывает офицерская рота в 70 человек.

Утром 6-го полк переходит в сс. Марьевка — Андреевка и, простояв до вечера, отходит на Белгород, который оставляется в ночь на 7-ое. Через село Таврово полк приходит в д. Нелидовку, где и ночует.

7 декабря. 2-й Корниловский Ударный полк рано утром выгрузился и стал в городе. Описание пребывания полка в Харькове с 7 по 11 декабря: шли усиленные занятия с пополнением и разбивка по ротам. Полк получил достаточно обмундирования. Вследствие полного отсутствия какого-либо наблюдения высшего начальства за запасным батальоном и полного игнорирования требований интендантством запасный батальон превратился во что-то ужасное. Не так давно командир полка уехал оттуда, оставив там около 800 человек здорового элемента, хотя и раздетого, а теперь к его приезду почти ничего не осталось. Обмундирования так и не дали ничего, довольствие было скверное, заразных больных тифом не изолировали и иногда отказывались принимать их в лазареты, а потому и смертность была колоссальной. Каждый день в казармах умирало до 20 человек. Командир запасного батальона на все свои требования получал отовсюду одни лишь отказы. Только такие офицеры, как командир полка полковник Пашкевич, могли все достать при таком положении. В Харьков он приехал на три дня раньше полка, получил временное назначение комендантом Харьковского района и, воспользовавшись этим, произвел в Харькове мобилизацию, достал несколько сот комплектов обмундирования и таким образом дал полку 300 человек пополнения. Вообще же необходимо отметить, что тылы совершенно не имели должного управления. С грабежами у нас по тылам и при наступлении не совсем было благополучно, а когда «публика» почуяла отступление и отсутствие управления, то дело пошло полным ходом. Доходило до того, что некоторые под разными предлогами спешили опередить свои части и с целью грабежа набрасывались на предназначенные для эвакуации города. Некоторые из таких получали в этих налетах ранения и увечия. Но нередко такие господа заканчивали свою деятельность очень печально, когда с подходом действующих полков они попадали в руки их командиров. Были и такие артисты, которые входили в доверие честных командиров полков, как, например, командир запасного батальона 2-го Корниловского Ударного полка поручик Тельнов, до этого перебежавший от красных в экипаже, но и такие попадались. Поручик Тельнов был предан суду командиром полка и приговорен к расстрелу. Судебный процесс затянулся до нашего переезда в Крым, где Тельнов, узнав о приговоре, бежал, артистически перешел на участке Марковского полка на Перекопе к красным как будто посланный разведчиком в их тылы, где получил в командование батальон, действующий на польском фронте, с которым он бежал, перейдя границу Пруссии. Несмотря на это он все же были выдан большевикам, которые упрятали его в Соловки, где он и был расстрелян. Свидетелем этого на Соловках был профессор Ширяев, который в своей книге «Неугасимая лампада» описал конец Тельнова, где такой же заключенный интеллигент из числа пресмыкающихся спешил клещами вытащить золотые зубы у еще незастывшего трупа Тельнова.

За время пребывания 2-го полка в Харькове для нас картина происходящего на фронте Вооруженных Сил Юга России стала ясна: кубанцы почти все вышли из подчинения генералу Деникину, Донской фронт играл в самостийность, терцев было мало, Добровольческая Армия понесла большие потери, но духом была еще сильна.

8 декабря. 3-й Корниловский Ударный полк отходит по линии сел Черемошное — Соловьево. Отношение жителей к нам резко отрицательное, а в селе Черемошное был убит крестьянами артельщик офицерской роты, поехавший к старосте с просьбой собрать для полка хлеба. В ночь на 9 декабря полк отошел через село Стрелечье, где имел небольшой привал, в село Липцы, откуда в ночь на 10-ое отошел в Русские и Черкесские Тишки. В ночь на 1-ое продолжал отходить на Харьков и утром 12-го вошел в город. Заняв восточную часть города, полк выставил сторожевое охранение в городе, прикрывая проходящие части дивизии от могущих быть нападений со стороны местных большевиков, начавших к этому времени открыто свою деятельность. В 15 часов полк оставил город и отошел по Чугуевскому шоссе в хутор Залхин, где и заночевал. 13-го утром полк двинулся в село Рогань и далее, на село Старо-Покровское, которое и занял ночью. В Рогань — встреча с Марковцами.

Путь 1-го Корниловского Ударного полка за эти дни в деталях не сохранился, но он все время действовал в составе своей дивизии.

10 декабря генерал Врангель был назначен Командующим Добровольческой Армией.

Выписка из журнала «Перекличка» № 154 за 1964 год, статья «Гражданская война: «Последнее издание советской истории гражданской войны издано в СССР небольшим тиражем; это означает, что «история гражданской войны» не предназначается для широкого распространения. В третьем томе этого издания имеется интересная для нас фотография занятия города Харькова 12 декабря 1919 года. «Павловская площадь, толпа в смущении, вступают ЧУЖИЕ, «Янычары». Это они решили Орловские бои в октябре 1919 года, навалившись на белых силой — вместе с эстонцами, китайцами и червонными казаками — в 70 тысяч бойцов».

Все это верно, но все же журнал позабыл поместить в число «навалившихся на нас под Орлом: еврейский полк, части 7-й стрелковой дивизии, 2-й отдельной стрелковой бригады, 9-й и 55-й стрелковых дивизий и, что самое главное, — при содействии Польши Пилсудского перемирием с Лениным, давшим ему возможность снять войска с его фронта. Полковник Левитов.

12 декабря. Отход из Харькова. 2-й Корниловский Ударный полк к вечеру прибыл в Безлюдовку. Обоз едва дотянулся, так как снег стаял и сани пришлось менять на колеса, что удавалось с большим трудом. Опустел когда-то хорошо знакомый нам Харьков, все приуныли и все еще не верили в наш отход. Отовсюду неслись тяжелые вздохи взрывов, которые ясно говорили об отступлении как о факте, уже совершившемся.

13 декабря. Переправа по железнодорожному мосту через реку Уда, на станцию Жизловка. После окончания переправы мост был взорван и провалился. В провал моста бронепоезд пустил несколько платформ, груженных камнем (в сохранившейся моей полевой книжке есть донесение командиру 2-го Корниловского Ударного полка из хутора Старольский за № 249 о переправе через реку Уда). Латышская дивизия заняла Харьков

14 декабря. 1-й Корниловский Ударный полк идет в составе дивизии.

3-й Корниловской Ударный полк, расположившись в селе Старо-Покровское, занял позицию по реке Уда и охранял мост через реку в двух верстах западнее села, держа связь влево с частями дивизии в селе Большая Покровка. Уничтожить мост не удалось ввиду отсутствия подрывных средств.

2-й Корниловский Ударный полк переходит в деревню Аксютовка и д. Боровое. В районе Мерефы слышна сильная артиллерийская стрельба, там наступали части латышской дивизии.

15 декабря. 1-й и 2-й Корниловские Ударные полки на прежних местах, 3-й Корниловский Ударный полк к вечеру подошел к реке Уда и под прикрытием нашего артиллерийского огня занял противоположную деревню Ново-Покровское, выставив сторожевое охранение по берегу реки и у моста. В тылу полка находился большой лес, тянувшийся до города Змиева, где расположился штаб дивизии. В лесу, верстах в семи от с. Старо-Покровское, находилась деревня Мохначи с населением, сплошь настроенным в пользу большевиков, и первый наш транспорт с ранеными был там ограблен. Связь со штабом дивизии пришлось поддерживать конными по фронту, через 1-й полк.

16 декабря. В ночь с 15-го на 16-ое 1-й и 2-й полки отходят к г. Змиеву, 2-й полк стал по квартирам в слободе Замостье. Получен приказ об отходе вечером за город. Разведка противника с наступлением темноты подошла и завязала с 1-м полком перестрелку в районе станции. Жители очень доброжелательно настроены к нам, и некоторые поступили в полк добровольцами. Повсюду слышны взрывы артиллерийских складов и мостов. Около 17 часов 2-й полк выступил и через город направился в село Беспаловка. После прохода частей городом мост через реку Мож был сожжен и к этому же времени артиллерия противника стала обстреливать город с северо-востока. В Беспаловку полк прибыл в 24 часа.

16 декабря. 3-й Корниловский Ударный полк занимает то же положение. К вечеру в полк приехали подрывники с приказанием уничтожить мост через реку Уду. На глазах у часовых большевиков, в ясную зимнюю ночь мост был насколько возможно подорван, и подрывники уехали в село Старо-Покровское. В эту ночь был отдан приказ отойти на станцию Щебалинка. Находившиеся правее полка части Марковцев еще 12 декабря оставили Чугуев и отошли на юго-восток. Полк не получил приказа об отходе и простоял весь день 14 декабря в селе Старо-Покровское, ведя артиллерийскую перестрелку с противником через реку. Только ночью на 15 декабря поехавшие через бывшее расположение 1-го полка — с. Красное — подрывники обнаружили, что левее полка противник перешел через реку и занял деревню, занятую до этого нашими частями. Тогда же обнаружилось по бросаемым ракетам, что противник обошел полк и справа. Временно командующий полком капитан Франц отдал тотчас приказ обозу под прикрытием полуроты двигаться через лес на деревню Мохначи. Полк, состоявший в это время из одного сводного батальона в сто штыков, офицерской роты в 70 штыков и 6-й батареи, был поднят по тревоге и приготовился к выступлению. Когда обоз подошел к лесу на расстоянии полутора верст от села, то был встречен огнем в упор противника, занявшего опушку леса вдоль села Старо-Покровское, и принужден был отойти обратно к селу. Тогда был двинут в атаку батальон, но атака, встреченная с дистанции в сто шагов ураганным огнем, не имела успеха. Бросаемые справа, слева и позади села Ново-Покровское ракеты убедили в том, что полк окружен, и кольцо вот-вот сомкнётся. После обстрела батареей опушки леса офицерская рота с остатком батальона ринулась в атаку и отчаянным порывом прорвала кольцо противника и вошла в лес в количестве 56 офицеров и 30 ударников. Батарея, пулеметы и обозы остались у противника, а остатки полка через лес двинулись к Змиеву, обходя могущую быть окончательной гибелью полка, деревню Мохначи. Только около Змиева, в пригородном хуторе, капитан Франц узнал от жителей, что наши уже более суток как оставили город, и остатки полка, сделав нечеловеческие усилия, прошли около 90 верст и на рассвете 19 декабря нового стиля догнали части дивизии на станции Балаклея, откуда через два часа вместе с отходящей дивизией двинулись на ст. Савинцы, где и ночевали.

17 декабря. 1-й и 2-й Корниловские Ударные полки в Ново-Борисоглебске.

18 декабря. Ново-Серпухов (ст. Балаклея). К дивизии присоединился 3-й полк (остатки).

19 декабря. Дивизия на ст. Савинцы.

20 декабря. Дивизия в городе Изюм. К востоку — Марковцы. 1-й Корниловский Ударный полк частью занимает с. Стратилатовку. 2-й полк стал по квартирам в слободе Замостье. Жители встретили нас очень хорошо, все сочувствовали нашему положению, некоторые вступили в полк добровольцами. Вечером было приказано оставить город. Около 23 часов полк остановился на ночлег в селе Малая Камышеваха.

3-й Корниловский Ударный полк переходит на ст. Закомельская, грузится в эшелон и отправляется на ст. Харцызск для пополнения, куда прибывает только 26-го. На ст. Дебалъцево эшелон пришлось бросить, так как походным порядком через Енакиево на станцию Харцызск можно было скорее пройти, чем проехать, — настолько пути были забиты.

21 декабря. Одному батальону 2-го Корниловского Ударного полка с командой конных разведчиков было приказано сменить части 1-го полка в с. Стратилатовка. При входе в это селение части 2-го полка встретили вместо своих противника и после короткой перестрелки погнали его за Северный Донец, на восток.

23 декабря. В книге советского полковника Агуреева говорится, что «21 декабря нового стиля под Камышевахой эстонская дивизия вела два дня жестокий бой».

23 декабря н. ст. С 13 часов противник повел наступление на 2-й Корниловский Ударный полк со стороны Изюма на Стратилатовку и М. Камышеваху. После упорного боя противник был сбит и отступил с большими потерями. Были захвачены пулеметы и пленные. В 24 часа полк сосредоточился в Малой Камышевахе и выступил затем на хутор Долченсков, куда прибыл утром 24-го.

25 декабря эстонская дивизия заняла Барвенково.

26 декабря. Остатки 3-го Корниловского Ударного полка прибыли на станцию Харцызск, где их ожидал запасный батальон, пришедший туда же.

26 и 27 декабря полки Корниловской Ударной дивизии на ст. Кра­маторская, Константиновка и ст. Горловка.

Отсюда для Корниловской Ударной дивизии на нашем пути на Ро­стов навела угроза со стороны других частей советской армии, которым их командование дает следующее задание: «Ударной группе фронта в составе конной армии и 9-й и 12-й стрелковых дивизий под командова­нием Буденного была поставлена задача — быстро выдвинуться в район Донецкого бассейна, отрезать пути отступления Добровольческой Армии в Донскую область и занять Таганрог. Замысел операции полностью со­ответствовал идее стратегического рассечения Армии Деникина на две части. Главный удар должны были нанести войска 13-й советской армии ударной группой фронта и 8-й армией в направлении на Попасная — Та­ганрог (стр. 144 и 149 книги полковника Агуреева). «25-26 декабря, на линии Драновка — Нижнее развернулось ожесточенное сражение двух ударных группировок при численном превосходстве БЕЛЫХ. (Мое заме­чание: здесь допущена большая неточность, которую можно обнаружить хотя бы при сравнении состава 1-й конной армии Буденного с уходящими с фронта нашими полками кубанцев, горсточкой терцев и нежелающими переходить в атаки донцами. В это время 1-я конная армия Буденного состояла из 6-й и 11-й кавалерийских дивизий по четыре бригады в каж­дой, что составляет 16 кавалерийских полков, где эскадроны доходили до 250 шашек и при каждом взводе имелось по два пулемета, и с приданной армии артиллерией.

Все это говорит о том, что если и было превосходство, количествен­ное и качественное, — то на красной стороне. Полковник Левитов),

Продолжение по книге полковника Агуреева: «29-го освободили Дебальцево, 30-го Никитовку и Горловку, 31-го Иловайскую. Буденновцы вышли в район Алексеево и почти полностью уничтожили Марковскую дивизию».

Да, это был трагический факт, причиной которого было полное пе­реутомление Марковцев, слабое охранение растянувшейся колонны ди­визии и трудность движения по местности, пересеченной оврагами.

(Из книги Буденного: «Мой пройденный путь», стр. 368: «27 декабря 1919 года, в районе Бахмута 11-я кавалерийская дивизия отбросила Мар­ковскую дивизию». Стр. 369: «6-я кавалерийская дивизия в районе Алек­сеево отрезала Марковскую дивизию и в результате жестокого боя три полка (это состав наших дивизий) были почти уничтожены»),

28 декабря. Со станции Горловка 1-й и 2-й Корниловские Ударные полки с патронами и пулеметами поехали эшелонами на ст. Бесчинскую, а обоз был отправлен походным порядком. Артиллерия была тоже по­гружена в эшелоны.

29 декабря. Ст. Бесчинская. Все станции по пути следования эшелона были забиты брошенными составами. Поезда с обмундированием и про­довольствием грабились войсками и жителями, техническое имущество сжигалось, а артиллерийские склады были приготовлены к взрыву. Всюду тяжелая и безотрадная картина отступления.

28 декабря. 3-й Корниловский Ударный полк. Под командой коман­дира полка капитана Щеглова на ст. Харцызск прибыл запасный батальон и расположился по квартирам. 29 декабря прибыли две его роты под ко­мандой полковника Грудино, оставленные для охраны железнодорожной станции г. Харькова, В этот день полк развернулся в три батальона нор­мального состава и пулеметную роту. 30-го декабря полк переходит в с. Кутейниково, где ночует.

Досаднее всего было видеть, что артиллерийских запасов и обмун­дирования было достаточно для Армии, а она зачастую отступала за не­имением снарядов и мерзла без обмундирования. Выгружаться пришлось не ожидая обоза, пулеметы и патроны тащили на себе. Оба полка стали в д. Ремовка. В это же время дивизии конной армии Буденного, сменяя друг друга, громили Марковскую дивизию, и нависшая угроза застает и 1-й со 2-м полком в таком беспомощном состоянии.

К тому же 30 декабря около 15 часов со стороны хутора Михайлов­ского показались разъезды противника и примчалось несколько наших конных. Через несколько минут стало известно, что все почти повозки нашего обоза отрезаны кавалерией Буденного и только часть обоза с кон­ными ускользнула на юг. С большим трудом удалось добыть немного подвод под пулеметы и патроны, а все остальное пришлось бросить. На­ступление кавалерии было отбито огнем наших лихих пулеметчиков и непревзойденной нашей артиллерии. Наши потери были только от огня артиллерии Буденного. С наступлением темноты дивизии было приказа­но отойти в с. Степановка. Таким образом 1-й и 2-й Корниловские Удар­ные полки, несмотря на свое критическое положение из-за отсутствия своих боевых обозов, при первой встрече с кавалерией Буденного дали ей достойный отпор. И в дальнейшем читатель не раз увидит, как про­славленная конница Буденного не раз роняла свою славу при встречах с Корниловской Ударной дивизией.

В этот день Марковская дивизия была окружена в с. Алексеево — Леоново и потеряла большую часть своего состава. Этот печальный факт заставил всех нас подтянуться и держаться в кулаке. В книге «Марковцы в боях и походах за РОССИЮ», том 2-й, стр. 197, они свои потери в бою под Алексеево — Леоново исчисляют в 900 человек убитыми и оставленными на поле боя ранеными; по показаниям бежавших из плена от красных из этого числа было 400 пленных. Было потеряно 12 пушек и 50 пулеметов. Всего Марковцы за отступление потеряли 21 орудие.

ПРИКАЗ КОРНИЛОВСКОЙ УДАРНОЙ ДИВИЗИИ

с. Степановка                         № 060                              18 декабря ст. ст. 1919 г. 22 ч.

В районе х. Михайловской — Ремовка — Алексеево — Леоново сосредоточено не менее дивизии конницы, которая, возможно, атакует нас на походе. Приказываю:

1) Полковнику Биттенбиндеру — части Марковской дивизии — ровно в 3 часа выступить от церкви с. Степановки и через Мариновку и Голодаевку двигаться на Лысогорскую, где стать на ночлег на южной окраине. Обозы из Голодаевки не позже 6 часов 19 декабря ст. ст. отправить в Лысогорскую.

2) Поручику Левитову — 2-й Корниловский Ударный полк — в 3 часа 19 декабря выступить из Степановки и двигаться вслед за Марковцами также на Лысогорскую и стать на ночлег в восточной части села, выставив сторожевое охранение на восток и по дорогам на Лютенский и Новоселье Тузловский.

3) Полковнику Гордеенко - 1-й Корниловский Ударный полк и Корниловская батарея — двигаться в арьергарде, прикрывая походное движение дивизии. Сторожевого охранения, обеспечивающего с. Степановку, не снимать до тех пор, пока все части дивизии не уйдут из Степановки. Двигаясь вслед за дивизией, перейти в Лысогорскую, где расположиться в западной части села, выставив сторожевое охранение на север и по дороге из Лысогорской на перекресток больших дорог, что северо-западнее Лысогорской, верстах в пяти.

4) Ротмистру Ковалевскому. Из Мариновки выслать один эскадрон в Куприанов Тузловский для разведки оттуда на Миллерово, Дьяково и Новоселовку,

Штабу дивизии перейти в Лысогорскую и стать в центральной части.

5) Капитану Щеглову - 3-й Корниловский Ударный полк, учебная команда и обозы дивизии — выступить из Голодаевки в 4 часа 19 декабря и перейти в село Каршин Анненский, что верстах в десяти от Лысогорской, где и стать на ночлег, выставив ближайшее охранение на восток, север и запад.

6) Всем начальникам не допускать растяжения своих колонн и при налете конницы отражать ее залпами, целясь в голову лошади.

(Подлинный сохраняется при черновике в тетради № 10)

19 декабря ст. ст. 1-й и 2-й Корниловские Ударные полки — Лысогорская, 3-й Корниловский Ударный полк — Матвеев Курган.

20 декабря ст. ст. 1-й и 2-й полки - Б. Крепкая, 3-й - Каменный Мост.

21 декабря ст. ст. Для Корниловской Ударной дивизии — дневка с выдвижением 3-го Корниловского Ударного полка в Мокрый Чалтырь.

22 декабря. 1-й и 2-й Корниловские Ударные полки — Генеральский Мост, 3-й полк — Армянский Монастырь.

23 декабря. 3-й Корниловский Ударный полк — хутор Монастырский, где полк пробыл на отдыхе до 25 декабря.

24 декабря. Корниловская Ударная дивизия — г. Нахичевань. Население города в большинстве составляли армяне, обосновавшиеся здесь просто богато. Настроение у всех убийственное. После 17 декабря, когда у деревни Ремовка 1-й и 2-й полки огнем отбили атаки кавалерийской дивизии Будённого, красные оставили нас в покое и, по-видимому, занимали свои участки для атаки Таганрога — Ростова — Нахичевани и Новочеркасска. Корниловская Ударная дивизия в это время находилась в резерве Добровольческого корпуса генерала Кутепова. Настроение Корниловцев было сосредоточено главным образом на поддержании своей боеспособности. Наше отступление от Орла до Нахичевани ясно говорило о безнадежности нашего положения, вдаваться в детали которого не позволяло исключительное переутомление, и каждый на своем месте принимал все меры, от него зависящие для того, чтобы дороже продать свою жизнь. Мы использовали по дороге брошенные артиллерийские склады и брали снарядов сколько могли поднять повозки нашего бедного боевого обоза, сильно пострадавшего у хутора Мануйловского. Несмотря на столь трагическое наше положение мы имели пополнение: помимо присоединения к полкам их запасных батальонов, группами проскакивали через красный фронт наши спасшиеся при отступлении от Орла, среди которых была и сестра милосердия Васильева, по мужу Левитова. Остатки 3-го полка были слабы, но его командир полка — капитан Щеглов — в Екатеринодаре собрал уже достаточно Корниловцев, для того чтобы довести свой полк до нормального состава. Запасный полк дивизии в это время в Азове пополнился шахтерами, и после мы его увидим в составе дивизии в тяжелых боях под Батайском, где он заменит 3-й наш полк, отведенный в Екатеринодар на присоединение к своему новому составу.

25 декабря ст. ст. 1919 г. — 6 января н. ст. 1920 года — день праздника РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА только мысленно вспомнили — вдали гремели раскаты боя, а всюду массы нашей казачьей конницы спешили за Дон. В 23 часа было получено сообщение, что столица Донской области Новочеркасск взята красными. Корниловской Ударной дивизии приказано выступить на помощь донцам, с целью взять город обратно. Оценивая обстановку с точки зрения боеспособности казачьих частей, особенно кубанских, из которых с нами остались только немногие доблестные части, мы не видели смысла в контрударе на Новочеркасск, но оставив свое мнение при себе, готовились к выступлению.

8 января нов. ст. 1920 г. Рано утром Корниловская Ударная дивизия выступила согласно приказу из Нахичевани на Новочеркасск для содействия донцам при их наступлении на свою столицу, Новочеркасск. Привожу взгляд на это из книги «Корниловский Ударный полк», по-видимому самого начальника дивизии генерала Скоблина, который во время издания книги был еще в наших рядах в Париже (стр. 152).