Оборона Каменноугольного бассейна
С падением гетманской и петлюровской Украины главное внимание большевиков сосредоточилось на Донецком районе. В своих приказах Троцкий прямо указывал, что поскольку советская республика является сейчас крепостью мировой революции, постольку ключ к этой крепости находится в Донецком бассейне. Против 3-6 тысяч добровольцев было собрано до 30 тысяч красноармейцев. В течение четырех месяцев Корниловский Ударный полк вел в Каменноугольном районе непрерывные изнурительные бои. У добровольцев, благодаря густой железнодорожной сети в этом районе, выработались здесь особые методы тактики: в тылу, на узловых станциях всегда стояли под парами поезда с подвижными резервами, которые перебрасывались в угрожаемом направлении. Прямо из вагонов добровольцы, как горох, рассыпались вдоль насыпи, отбивали атаки и в тот же день, бывало, сражались на противоположном конце фронта.
(Мои воспоминания о первом появлении Корниловского Ударного полка на этом фронте: головной эшелон с 1-м батальоном и штабом полка получает приказание приготовиться к разгрузке в пути, в поле. Эшелон идет тихо, поля хорошо занесены снегом, кое-где видны чьи-то разъезды. По правую сторону железной дороги отходила на нас лава. Пока мы выстраивались, она уже была около нас, это был Донской полк, командир которого что-то сообщал нашему командиру полка. Сразу бросилось в глаза, что донцы были намного лучше нас обмундированы и имели вид сытых и здоровых бойцов. В это время на возвышенности перед нами четко по белому снегу катились на нас цепи пехоты красных. Донцы продолжали отходить, а нам было приказано рассыпаться и переходить в наступление. Командир Донского полка задержался около штаба нашего полка, с каким-то недоверием смотря на наше решение, потом махнул рукой и пустился догонять своих. Стали посвистывать пули, и наш пустой эшелон дал задний ход. Для красных эта картина была принята за наше отступление, мы же пока занимали свои места, а они катились на нас, и тут-то заговорили наши пулеметы. Они быстро произвели пристрелку, и мы впервые вступили в бой на новом фронте, — стрельба перешла на поражение. Мы видели, как наши пулеметы струйками подбрасывают снег среди цепей противника и как красные замедляют ход... Наше наступление ведется одной цепью с небольшим резервом. Расстояние при встречном движении все уменьшается, среди красных всюду замечается волнение, и под действием нашего огня они начинают отходить. Но здесь картина для них сразу меняется: под горку им было легко наступать, а теперь к нашему огню прибавилась тяжесть отхода в гору, который связывают, к тому же, еще и их раненые, — убитых они всех бросили. Мы преследовали противника, с наступлением ночи заняли станцию и в ней заночевали. Донцы участия в бою не приняли, а нам было приятно, что мы так лихо и удачно разбили красных на их глазах).
На фронт очень часто приезжал командующий отрядом генерал Май-Маевский. Страдал генерал от своей тучности и не было для него большей муки, чем молебны и парады, когда он, стоя, утирал пот с липа и багровой шеи носовым платком. Но этот человек совершенно преображался, появляясь в боевой обстановке. Пыхтя, он вылезал из вагона, шел, отдуваясь, до цепи, но как только равнялся с нею, на его лице появлялась 
бодрость, в движениях уверенность, в походке легкость. На пули, как на безобидную мошкару, он не обращал никакого внимания. Его бесстрашие настолько передавалось войскам, что цепи шли с ним в атаку, как на ученье. За это бесстрашие, за уменье сказать нужное ободряющее слово добровольцы любили своего «Мая». После того, как этот талантливый человек был назначен командующим Добровольческой Армией, он оторвался от непосредственного общения с войсками и всецело подпал под свой тяжелый недуг — запой.
В Великой войне полки на линии огня всегда чередовались друг с другом: после боев их отводили в резерв, на отдых. В гражданской войне у добровольцев смены не было. Изо дня в день, теряя представление о времени, воевали безостановочно одни и те же люди. Корниловцы в Донецком бассейне в сущности отдыхали только в вагонах, во время переброски с места на место.
* * *
Перед изложением деталей обороны Каменноугольного района на участке Корниловского Ударного полка считаю необходимым, для ясности, обратить внимание читателей на бедность наших материалов для этого, так как журнал боевых действий 1-го Корниловского Ударного полка погиб уже в эмиграции. Основным историческим материалом для полка на этот отрезок времени являются сделанные мною выписки из «Истории Марковской артиллерийской бригады». За отсутствием здесь у Корниловцев своей артиллерии им всегда придавались батареи Марковцев, которые точно зафиксировали наши совместные действия. Корниловская же артиллерия, как это ни странно, после 2-го Кубанского похода была переброшена на фронт против Грузии, под Сочи и Адлер, и присоединилась к нам только в 1920 году. В боях на подступах к красной крепости Курск у них все же появилась и своя артиллерия.
Характер действий пехоты и артиллерии неодинаков и на почве этого в оценке боев может быть некоторое расхождение во взглядах, но общность совместных усилий будет выражать полную гармонию.
Радость первых боевых успехов сменилась печалью от своеобразного разрешения командованием вопроса о пополнении наших потерь: для начала было приказано освободить всех не достигших призывного возраста, что сильно ослабило нашу главную ударную силу, — пулеметную роту. А казаки должны были отправиться в свою Армию. После этого мы снова стали искать пополнений среди пленных. Исключением были крестьяне Ставропольской губернии, которые вступали в наши ряды по нормальной мобилизации.
Наша малочисленность перед противником окупалась излишними потерями, а они в свою очередь увеличивались от холода, плохого питания и непрерывных боевых действий и, как следствие всего, нас косил тиф.
В это тяжелое время был поднят в полку вопрос о посылке в Крым своих представителей для охраны Высочайших Особ Императорской Фамилии, то есть к Ее Императорскому Величеству Государыне Императрице Марии Федоровне и Великому Князю Николаю Николаевичу. Были посланы я и поручик Андрианов. Я попал в конвой к Ее Величеству во дворце Харакс, а поручик Андрианов был назначен к Великому Князю Николаю Николаевичу во дворец Дюльбер. Пробыли мы там до отъезда Ее Величества и Великого Князя Николая Николаевича заграницу и возвратились в полк перед выходом его из Каменноугольного района в мае 1919 года.
К маю месяцу состав частей корпуса генерала Май-Маевского 
настолько сократился, что его начальник штаба доносил Главному Командованию: «Нельзя требовать от людей невозможного... Быть может, в сотый раз части отобьют атаки противника, но сохранение остатков корпуса добровольцев возможно лишь в том случае, если корпус будет своевременно выведен из боя...» Ставка, занятая в это время крупной операцией под Великокняжеской, не имела никаких свободных резервов и на все просьбы генерала Май-Маевского неизменно отвечала, что директивы о смене не будет. Для Корниловского Ударного полка вопрос с пополнением стал острым. Влитое в него пополнение в 120 человек 4-го Воронежского полка Южной Армии было недостаточным, и командир полка подал рапорт, в котором просил о сформировании Корниловского запасного полка с целью обеспечения в действующем полку как командного состава, так и рядовых бойцов, воспитанных в Корниловском духе, которым всегда жил и был грозен врагам Корниловский Ударный полк.
В том же докладе приводились данные, быть может более красноречивые, чем все описания боевых действий Корниловцев:
«С 1 января 1919 г по 1 мая полк выдержал 57 боев, сопряженных с постоянными и часто крупными потерями. К 1 января в полку было 1.500 человек, это с пополнением из пленных в операции от Ставрополя до с. Овощи. За то же время из полка выбыло убитыми и ранеными 3.303 человека. Полагая средний численный состав полка в 1.200 человек, видно, что за четыре месяца полк переменил три состава. Убыль командного состава за те же четыре месяца выразилась в следующих цифрах: убыль командиров батальонов — 12 человек, командиров рот — 63. Кроме 75 человек командного состава за это время выбыло из строя 683 офицера, служивших в своем полку в качестве рядовых бойцов».
Ходатайство командира полка было удовлетворено Высшим Командованием.
* * *
Корниловский Ударный полк, Марковский пехотный полк, Марковский артиллерийский дивизион и 1-й конный генерала Алексеева полк составили 1-ю дивизию под командованием генерала Станкевича.
(С красной стороны одной из дивизий командовал его брат, бывший генерал Станкевич, который потом, при взятии гор. Орла был взят в плен 1-м батальоном 1-го Корниловского Ударного полка и повешен по приговору суда. Он уверял, что все время искал случая перейти к нам, но на вопрос: «Не поэтому ли вы так били нас в Каменноугольном бассейне?» ничего не ответил. Перед исполнением приговора он написал матери письмо, скрестил руки и долго думал, а потом сам накинул на себя петлю, и через две минуты врач констатировал смерть. После нашего отступления красные откопали его труп и похоронили около Московского Кремля. Мне тогда передавали, что у очевидцев создалось впечатление, что он осознал свое преступление и сам себя наказал, накинув на себя петлю).