Неудача десанта на Кубань
С Кубани были приятные новости. Наши части продвинулись вперед, заняли станицы Брынковскую и Роговскую и захватили 1 бронепоезд, 4 броневика, 2 тяжелых орудия, много пулеметов и пленных. (Схема № 8.) В десантной операции принимали участие Дроздовские Конно-горная и 7-я конные батареи (Конно-артиллерийский дивизион полковника Колзакова).
У Каховки продолжались бои без успеха для Русской армии.
Генерал Туркул принял от генерала Кельнера Дроздовскую дивизию, а командиром 1-го Дроздовского полка был назначен полковник Мельников. Последовал приказ перейти в наступление, а поэтому в 9 часов утра 6 августа 1-й Дроздовский полк повел наступление на колонию Фридрихсфельд, а остальные полки дивизии — на Розенталь. На Ново-Монталь должны были наступать Корниловцы, а на Гейдельберг Донцы генерала Морозова. Пройдя Ново-Нассау, верстах в двух от Гохштадта Дроздовцы встретились с конницей красных и артиллерийским огнем разбили ее на две группы. Одна группа ускакала в сторону Розенталя, а другая — в Ново-Монталь. Около полудня 1-м полком был занят Фридрихсфельд. После этого 2-й и 3-й полки стали продвигаться вперед и огнем трех батарей красная конница была сбита с бугров у колонии Розенталь и после часовой перестрелки наша пехота заняла колонию. Дроздовцы двинулись дальше, и пройдя мимо колонии Ново-Монталь наша артиллерия вновь обстреляла конницу красных, уходившую из колонии. 1-й полк наступал в направлении на колонию Гринталь, а 2-й и 3-й полки — на Андребург. Когда цепи Дроздовцев подошли к колонии Андребург на одну версту, красные встретили их огнем, и только после получасового боя удалось выбить их из колонии. Надо отметить, что красные стали очень самоуверенными и наглыми. На окраине Андребурга стояла у них пушка и продолжала вести огонь еще и тогда, когда наши цепи уже занимали колонию. Она была подбита нашей батареей и все предполагали, что красные не смогут ее вывезти, но когда наши стрелки подошли к месту ее стоянки, там нашли только один труп и пустые гильзы. В Гринтале 1-м полком было захвачено 100 пленных, а конницей генерала Морозова был занят Гейдельберг. Весь день, таким образом, прошел в восстановлении прежнего положения на участке дивизии. Вчера Дроздовцы отходили, а Корниловцы и Марковцы удержали свои позиции. Сегодня же получилось наоборот, и Дроздовцы продвинулись вперед, а Корниловцы отступили и оставили Нижний Куркулук, Марковцы же отошли на Михайловку. В их районе красным удалось отрезать и захватить наш бронепоезд «Генерал Алексеев», участвовавший, после ремонта, первый раз в бою. Наши аэропланы, приняв конницу генерала Морозова за кавалерию красных, напали на нее. Пострадали командир одной бригады, командир полка и несколько всадников, будучи ранеными. На станции Федоровка выгрузились, прибывшие из Севастополя, Атаманский и Лейб-казачий полки. Для сокращения фронта, ввиду отступления Марковцев, в три часа 7 августа Дроздовцы оставили Фридрихсфельд и отошли к Андребургу, который к вечеру был занят красными. (Схема № 6).
К Марковцам прибыло пополнение в 600 штыков, — из числа прибывших из Польши чинов армии генерала Бредова.
Дело с ликвидацией предмостного Каховского плацдарма красных неожиданно приняло печальный результат. Красные повели наступление, но 2-му корпусу удалось выйти красным в тыл и отрезать их от Каховки. Генералу Слащеву было приказано занять Каховку, взорвать переправы на Днепре и удерживать Каховку. Каховка была взята. Уже в штабе стали подсчитывать возможные трофеи, но генерал Слащев, вместо того чтобы уничтожить переправы, на свой риск перешел с частями корпуса через Днепр. Оттуда его красные шибанули так, что он едва вынес с той стороны ноги. Части корпуса понесли большие потери и была потеряна половина корпусной артиллерии. Отрезанная от переправ группа красных войск пробилась к Каховке, вновь овладела не только местечком, но и уцелевшими переправами и закрепила их за собой. После этого красные в свою очередь атаковали расстроенные части 2-го корпуса и заставили их спешно отступить от Каховки. Приказом генерала Врангеля, генерал Слащев, вследствие расстроенного здоровья (кокаин был виной этого) был уволен на покой, а чтобы позолотить пилюлю, ему к его фамилии добавили слово — Крымский. Командующим 2-м корпусом был назначен генерал Витковский, а 1-й Армейский корпус принял генерал Писарев.
Приостановку наступательных действий Русской армии и переход ее к активной обороне в Северной Таврии, советский военный писатель Коротков объясняет невозможностью продолжать начатое наступление вследствие измотанности наших войск, как результата оказанного им красными сопротивления. Коротков, видимо, выпустил из внимания то обстоятельство, что после выделения десантного корпуса на Кубань, части Русской армии выполняли только намеченный генералом Врангелем летний план кампании. Генерал Врангель считал, что у него нет достаточных сил для продолжения наступательных действий без увеличения состава Русской армии и что единственным источником для пополнения живой силой Армии могут явиться только казачьи области России, тем более, что после отступления Добровольческой армии к Новороссийску, на Дону и на Кубани остались десятки тысяч казаков, разошедшихся по своим станицам с оружием, снаряжением и лошадьми, кроме того на оставленной территории были брошены громадные запасы боевого имущества, которое по тем или иным причинам продолжало оставаться на своем месте, особенно на Кубани. Генерал Врангель считал, что для расширения базы борьбы с красными можно рассчитывать только на местные силы, а таковые могут быть только на территории казачьих областей и в первую очередь на Кубани, где в это время уже во многих местах обозначились активные действия отдельных отрядов восставших казаков. Вот именно все эти расчеты, предположения и соображения привели к решению о посылке десанта на Кубань и переходу в Северной Таврии к активной обороне, в надежде что десантная операция закончится освобождением богатых областей Кубани. Возможно, что генерал Врангель предполагал даже, в случае успеха, оттянуть войска к крымским перешейкам, закрепиться на них, а большую часть своих войск направить на Кубань для развития там достигнутых успехов, а в будущем создать там базу для дальнейшей борьбы с красными.
Вследствие создавшегося положения на Крымском участке фронта в июле и августе получился своего рода танец на месте. Красные все время пытались во что бы то ни стало отбросить части Русской армии обратно в Крым и даже совсем их уничтожить, чтобы развязать себе руки для дальнейшего похода на Запад, что они не могли осуществить при наличии Крымского фронта со столь активным противником, Русской же армии пришлось активно обороняться, чтобы удержать свои позиции в Северной Таврии.
Всем в Крыму было известно, что до выдвижения Русской армии из Крыма, в то время, когда красные сами собирались перейти в наступление, чтобы окончательно ликвидировать участок фронта на юге России, их агентами повсюду распространялись слухи о том, что под властью большевиков в России жить уже стало лучше, что нет больше прежних эксцессов, все приводится к известной норме и законности, что власть приближается к нормальной — государственной и т. п. Все это было обычной пропагандой несоответствующей истинному положению вещей, но все эти слухи, вольно или невольно, распространялись в тылу Армии и в Крыму не только советскими агентами, но также и легковерными людьми. Только после освобождения Русской армией Северной Таврии вся эта пропагандная ложь оказалась несостоятельной. Наоборот, летом стали появляться слухи о волнениях в оккупированных большевиками областях Дона, Кубани и Терека среди казаков. Посылаемые в те области разведчики доносили, что жители укрывали их от красных властей и оказывали им помощь. Вскоре появились сведения о вспыхнувших на Кубани восстаниях, о действиях партизанских отрядов генерала Фостикова, полковника Скакуна, полковника Крыжановского и других более мелких отрядов. Появились и сведения о том, что советская власть намерена принять меры по разоружению населения Кубани и о выселении казаков в центральные области России и даже в Сибирь. Согласно исследованиям советского военного писателя Короткова численность партизан в первое время определялась в 15 000 штыков и сабель, при 5 орудиях и 60 пулеметах, — в то время когда генералом Врангелем подготавливался десант на Кубань. С целью более глубокой разведки были произведены две десантные высадки и на территории Дона. Одна такая десантная группа казаков, под командой полковника Назарова, высадившаяся западнее Таганрога, проникла далеко в Донскую область, по данным того же Короткова, вначале имела успех и увеличилась численно до 1500 человек. Она окончательно была ликвидирована только когда против отряда полковника Назарова были посланы две пехотных и одна конная дивизия. Под станицей Константиновской полковник Назаров потерпел поражение, а когда отступил к селению Жеребково на Маныче, его отряд был там окружен и окончательно ликвидирован. Только немногие успели скрыться в Сальских степях, сам же полковник Назаров в числе других попал в плен. После многих мытарств полковник Назаров в середине августа прибыл в Севастополь, где доложил что население станиц сочувственно относилось к его отряду, но, боясь жестокой расправы в случае неудачи, к отряду присоединялись очень немногие. Вторая группа численностью в 1000 человек, высадившаяся восточнее Мариуполя, успела только дойти до станицы Ново-Николаевской и захватить ее. Там она была 26 июня окружена советской конницей и ликвидирована. Сведения доложенные полковником Назаровым были неблагоприятны для десантных операций, но, к сожалению, командование Русской армии получило их уже после десанта на Кубань. О настроениях на Кубани и сам генерал Врангель получил полное впечатление, побывав в августе в станице Таманской, где присутствовал 11 августа на молебне и на станичном сборе. По его словам, он нашел станицу почти пустой, а оставшиеся казаки были запуганы до крайности, в успех белых не верили и со страхом ожидали возвращение красных.
Высадка первого десанта на Кубань была назначена на 1 августа в районе станицы Приморско-Ахтарской. Цель этой десантной операции была: захват плацдарма в западной Кубани, закрепление его, энергичное наступление вглубь области, чтобы соединиться с восставшими и действующими партизанскими отрядами. В состав десанта входили 1-я Кубанская конная дивизия генерала Бабиева, численностью в 1000 шашек при 6 орудиях 3-го Конно-артиллерийского дивизиона полковника Колзакова (дроздовские Конно-горная и 7-я конная батареи) при 35 пулеметах; 2-я Кубанская дивизия генерала Шифнер-Маркевича, численностью 900 штыков и 100 шашек при 8 орудиях и 48 пулеметах; Сводная пехотная дивизия генерала Казакевича, в которую входили 1-й Кубанский стрелковый полк, Алексеевский пехотный полк, Алексеевский артиллерийский дивизион, Константиновское и Кубанское военные училища — всего около 2500 штыков, 8 орудий и 50 пулеметов. Общая же численность десанта была 4500 штыков и сабель при 133 пулеметах и 26 орудиях.
Советский военный писатель Коротков, указывая в своей книге численность боевого состава десанта, показал иное. По его книге пулеметов было на 50 меньше, но зато — 12 000 штыков и сабель. Видимо, он в число строевых бойцов поместил и чинов тыловых частей и погрузившихся на транспорты беженцев.
По данным же флота было погружено всего 16 000 человек и 4500 лошадей.
Одновременно в район Анапы был отправлен второй десантный отряд под командой генерала Черепова, с целью демонстрации, в составе Корниловского военного училища и Черкесского дивизиона в пешем строю при двух горных орудиях. Десантом в районе Приморско-Ахтырской командовал генерал Улагай.
В то время на Кубани и Северном Кавказе была расквартирована 9-я советская армия под командой Левандовского, численностью, по данным Короткова, в 24 000 штыков и сабель при 133 орудиях и 650 пулеметах. В Реввоенсовете Кавказского фронта в то время был С. Орджоникидзе.
Операции десантов на Кубани вначале развивались успешно, но в районе Анапы вскоре начались тяжелые бои. 5 августа частями Сводной пехотной дивизии была занята станица Тимошевская, а генерал Бабиев со своей дивизией занял станицу Брюховецкую, разгромив 1-ю советскую кавалерийскую дивизию. Начальник этой дивизии, Мейер, попал в плен со всем своим штабом и всей артиллерией. Заняв в тот же день станицу Поповическую, части десанта генерала Улагая соединились с повстанческим отрядом полковника Скакуна и к десантному отряду присоединились до 2000 казаков из освобожденных станиц (Схема № 8.)
Красное командование в спешном порядке в течение трех дней сосредоточило в районе реки Бейсуг довольно крупные силы против десантных частей. Туда прибыл полк из Армавира, из фронтового резерва 2-я Донская и 9-я стрелковые дивизии и стали подходить части 33-й кавалерийской бригады и 7-я кавалерийская дивизия. Из Екатеринодара был отправлен, под командой бывшего казачьего офицера, некоего Кавтюха, отряд, который, прибыв в район станицы Гривенской, то есть в тыл десантных войск, атаковал эту станицу, — месторасположение штаба генерала Улагая. Генерал Улагай, под влиянием создавшегося положения, приказал 2-й Кубанской и Сводно-пехотной дивизиям отойти в ночь на 10 августа к станице Гривенской, а также отправил генералу Врангелю телеграмму с просьбой выслать суда для эвакуации, ссылаясь на серьезность создавшегося положения.
Перейдя в общее наступление, красные заняли 9 августа станицу Тимошевскую, оттеснив части генерала Улагая на запад и северо-запад. В то же самое время частям десантного корпуса удалось отбить атаки отряда Кавтюка и оттеснить его из района станицы Гривенской. От генерала Бабиева донесений генералу Улагаю не поступило, так как связь с ним была временно нарушена. Советская Азовская флотилия начала расставлять мины на путях к станице Приморско-Ахтарской и высадила части своей морской дивизии южнее станицы Камышеватской. Между тем, не имея прямой связи с генералом Улагаем, генерал Бабиев 11 августа непосредственно донес о своем крупном успехе в районе станиц Брыньковской и Ольгинской. Он считал, что обстановка вполне благоприятна для продолжения операций на Кубани. 12 августа и генерал Улагай тоже донес, что положение изменилось и больше нет необходимости присылки судов для эвакуации. Очищение красными Таманского полуострова отходом отряда Кавтюка, и занятие его небольшим отрядом Русской армии давало командованию Русской армии надежду на успех операции на Кубани. На Таманский полуостров был спешно отправлен, сформированный в Керчи, отряд в составе сборной роты, сотни казаков при одном орудии и в скором времени прибыл туда же и десантный отряд генерала Черепова, — после тяжелых боев в районе Анапы. Но все эти силы не были достаточными для прочного закрепления плацдарма в районе Тамани, а с фронта в Таврии не было возможности послать даже небольшую часть, так как там велись крайне тяжелые бои с наступающими красными. Частям генерала Улагая не удалось продвинуться к Тамани и перенести свою базу в тот район, а в течение последующих дней пришлось вести упорные бои с перешедшими в наступление красными, из станицы Тимошевской в районе станицы Ново-Николаевской. Вскоре обозначилась активность красных и на Таманском полуострове. Несмотря на первоначальный успех и особенно успешные действия генерала Бабиева, в конечном итоге части десанта генерала Улагая отошли в район Ачуева, где и погрузились в порядке на прибывшие для эвакуации транспорты. Почти в то же самое время была произведена эвакуация наших частей с Таманского полуострова. Полная эвакуация была закончена к 25 августа. Соединение с партизанским отрядом генерала Фостикова, освободившим после удачных боев большую часть Лабинского и Майкопского отделов, не состоялось. Генерал Фостиков, когда у него запас огнеприпасов подошел к концу, отступил с отрядом в район Сочи и потом — в Грузию, где партизанские полки были разоружены. Остатки его отряда были перевезены в сентябре из Адлера в Крым. (Схема № 8.)
Неуспех десантной операции начальник штаба генерала Врангеля, генерал Шатилов объяснял так:
«Со стороны генерала Улагая были сделаны немалые ошибки. Вместо того, чтобы обеспечить тыл десантного корпуса быстрым, по высадке, движением на юг, чтобы перекинуть свои силы на Таманский полуостров, захваченный нами к тому времени, он приостановил наступление и сразу проявил неуверенность в успехе, прося прислать туда суда для посадки. Правда, что затем он отменил свою просьбу под давлением начальников дивизий, но, приостановив наступление, он потерял время, дал красным возможность сосредоточить против себя значительные силы и вновь потребовал суда для эвакуации...»
Несмотря на значительные потери десантного корпуса, численность армии генерал Врангеля возросла, так как к десантным войскам присоединилось до 10 000 казаков. Бывшие в десанте Дроздовские Конно-горная и 7-я конные батареи имели потери убитыми и ранеными. Среди последних был и командир 7-й батареи подполковник Чижевич. Части бывшие в десанте пополнились за счет примкнувших к десанту казаков. Так, например, 2-я Кубанская дивизия, вышедшая в десантный поход в составе 900 штыков и 100 конных казаков и 200 лошадей, вернулась в Крым в составе 1500 пеших и 600 конных казаков.
По возвращению десантных войск в Крым, генерал Врангель приказал передать казаков из Сводной дивизии генерала Казановича в 1-ю Кубанскую дивизию. Дивизия была пополнена и переименована в 7-ю пехотную дивизию. 6-я и 7-я пехотные дивизии составили 3-й Армейский корпус под командой генерала Скалона, бывшего начальника 33-й пехотной дивизии, прибывшего в то время из Польши в составе отряда генерала Бредова. 1-я и 2-я кавалерийские дивизии были сведены в Отдельный конный корпус. Продолжалось доформирование 2-й Кубанской дивизии. 1-й Армейский корпус, в составе Алексеевской, Дроздовской, Корниловской и Марковской дивизий, и Донской корпус генерала Абрамова составили 1-ю Армию под командой генерала Кутепова, а 2-й и 3-й корпуса образовали вместе с Терско-Астраханской бригадой 2-ю Армию.