Бой за хутор Грязнушкин

Боевые действия против красных начались, фактически, уже в конце мая, когда полковник Жебрак вызвал в штаб полка капитана Туркула.

      — Господин полковник, по вашему приказанию прибыл, — отрапортовал капитан Туркул, явившись в штаб полка.

      — Здравствуйте капитан, — озабоченно сказал полковник Жебрак. — Вот что: хутор Грязнушкин занят большевиками. Главное командование приказало мне восстановить положение. Я решил для этого, вместо казачьей бригады, туда послать вашу вторую роту. Вы знаете, почему?

      — Никак нет.

      — Вторая рота — лучшая в полку.

      — Рад стараться.

    — Имейте в виду, что офицерская рота может отступать и наступать, но никогда не забывайте, что и то, и другое она может делать только по приказанию.

      — Слушаю. Разрешите идти?

      — Да. Я буду у вас к началу атаки. До моего приезда не атакуйте... И вот еще, Антон Васильевич... В японскую войну наш батальон, сибирские стрелки, атаковал как-то китайское кладбище. Мы ворвались туда на штыках, но среди могил нашли около ста японских тел и ни одного раненого. Японцы понимали, что нас им не осилить и, чтобы не сдаваться, все до одного покончили с собой. Это были самураи. Такой должна быть и офицерская рота

      — Разрешите идти?

Полковник Жебрак встал, подошел к капитану Туркулу приволакивая ногу, и молча подал руку на прощанье.

Капитан Туркул вышел на тихую станичную улицу. Предстоял первый бой с красными в рядах Добровольческой армии и капитан Туркул почувствовал ту особую сухую ясность, которая всегда бывает у каждого перед боем.

Триста штыков 2-й роты бесшумно и быстро подошли к хутору Грязнушкину, лежащему в низине. Это было весьма выгодно для наступающих и их подход остался незамеченным. Но вот там зашевелились и затрещали первые ружейные выстрелы. Рота рассыпалась в цепь и после команды «Цепь, вперед!», с коротким «ура!» бросилась в атаку. Застучали пулеметы и с хутора поднялась беспорядочная стрельба, но еще мгновение и добровольцы уже в хуторе. Хутор Грязнушкин был захвачен. Один взвод и броневик «Верный» пошли преследовать в панике бегущих красных, а рота заняла холмы впереди хутора. В плен попало свыше трех сот ободранных грязных «товарищей», бледных от страха, в растегнутых шинелях, потных после неожиданного боя.

Во время этой атаки был убит поручик Куров, который так беззаботно танцевал на прощальном балу в Новочеркасске, где, так приятно улыбаясь, пел. Он лежал на боку, прижавшись к земле. Это была первая потеря во 2-й роте.

К хутору подошли кубанцы и капитан Туркул, после смены, собрал роту. Люди еще не пришли полностью в себя после атаки, порывисто дышали, смеясь громко делились впечатлениями. Было за полдень и солнце стало припекать. Вот доложили, что едет командир полка и раздалась команда: «Смирно, равнение направо, господа офицеры» и капитан Туркул поспешил навстречу, на ходу рапортуя полковнику Жебраку об успешной атаке. Жебрак уже шел с хмурым лицом перед рядами.

      — Но почему вы не исполнили моего приказания?

      — Господин полковник!

      — Я приказал вам ждать моего приезда, без меня не начинать боя...

Полковник повысил голос. Он, что называется, распекал перед строем капитана Туркула. Капитан Туркул ответил:

      — Господин полковник, начальником здесь был я, обстановка же была такова, что я не мог ждать вашего приезда.

Полковник Жебрак пощипал ус. Лицо его вдруг просветлело и он приветливо и просто сказал:

      — Конечно, вы правы, капитан. Простите меня. Я погорячился...

Рота с хутора вернулась в станицу Егорлыцкую на старые квартиры, через несколько дней Добровольческая армия выступила во Второй Кубанский поход.

Не сидел сложа руки и Конный полк отряда полковника Дроздовского, переименованный приказом по Добровольческой армии 31 мая 1918 года во 2-й конный полк.

1 июня 3-й эскадрон этого полка и 4-я донская сотня его из станицы Егорлыцкой, в которой был расположен полк, лихо ходили в атаку на красных, подходивших к станице. Вскоре и разъезд Прощальный был свидетелем лихости 2-го конного полка.

Центральное положение к моменту начала 2-го Кубанского похода занимала 3-я пехотная дивизия полковника Дроздовского. Против Добровольческой армии сосредоточилось громадное, по тем временам, количество большевиков. До 40 000 бойцов стояло в красной армии Сорокина, расположенной фронтом от города Азова, через Кущевку, до Сосыки; в районе Торговая—станица Тихорецкая находились части большевиков под командой бывшего подполковника Генерального штаба Калнина, численностью до 30 000 человек и в тылу было до 30 000 тысяч красных, стоявших гарнизонами в городах и станицах.