Приключения команды броневика "Верного" в Белой Глине
В 11 часов утра 22 июня части генерала Эрдели заняли Ново-Павловку и там расположились. Днем генерал Эрдели, вызвав к себе капитана Нилова, командира броневика «Верный», спросил:
— Вы очень нуждаетесь в отдыхе?
— Если необходимо вести броневик, я готов, — ответил капитан Нилов.
— Прокатитесь тогда на Ново-Покровскую, если встретите красных, то разгоните их.
Проехав по дороге верст 15, «Верный», никого не встретив, уже возвращался обратно. Тогда с броневика заметили, что по дороге, ведущей в Белую Глину, разъезд черкесов затеял перестрелку с конной группой большевиков. Черкесы подскочили к броневику и стали просить помочь им. Хотя это и не входило в задание броневика и не вызывалось срочной необходимостью, «Верный» свернул на дорогу ведущую в Белую Глину, и огнем из пулеметов прогнал конницу большевиков за их пехоту. Когда по «Верному» открыла огонь артиллерия красных, он отошел назад и продолжал путь в Ново-Павловку. Уже стемнело, когда броневик вернулся в село. Здесь капитану Нилову сообщили, что он переходит в подчинение начальника 1-й пехотной дивизии, а также, что конница выступает в направлении на Ново-Покровскую, получив задание отрезать большевиков от Тихорецкой.
На рассвете 23 июня части 1-й дивизии, пройдя путь до Белой Глины из Ново-Павловки ночным маршем, подошли к ней. 1-й Кубанский стрелковый полк, батарея и броневик «Верный» сосредоточились в лощине а трех верстах южнее Белой Глины. Цепь кубанских стрелков вышла на бугор и залегла в высокой пшенице. Большевики, заметив их, сразу же зашевелились к открыли из окопов южнее села огонь. Вскоре стала обстреливать наши цепи и артиллерия красных. К броневику, стоящему укрыто в лощине, прискакал ординарец и передал приказание полковника Кутепова о продвижении броневика к нему. На бугре, куда прибыл «Верный», полковник Кутепов, указывая на цели кубанских стрелков поднимавшихся на холм, по которым вели сильный огонь красные, сказал:
— С Богом, поезжайте, но только не увлекайтесь... Дальше полуверсты не удаляйтесь от цепи.
«Верный» пролетел лощину, обогнул стрелков правее и остановился около окопов большевиков. Сразу же застучали все четыре пулемета «Верного». От неожиданности появления броневика и столь сильного обстрела их с фланга и тыла красные растерялись, и не прошло и пяти минут, как все бросились бежать из окопов. Цепи кубанцев поднялись, на ходу стреляя по отступающим. Путь отступления красным в Белую Глину был отрезан и они бежали в сторону Ново-Покровской, где должна было быть наша конница генерала Эрдели. Преследовать бегущих «Верному» не было смысла — все равно они и так попадут в руки конницы генерала Эрдели. Впереди же, в одной версте, виднелась освещенная восходящим солнцем Белая Глина. Она невольно манила к себе, как казалось на первый взгляд, в этот утренний час своим мирным видом и тишиной. Там большевики еще не имели представления, что случилось с их защитниками в окопах, бежавшими теперь в панике в сторону Ново-Покровской.
«Не увлекайтесь и не удаляйтесь», — вспомнились капитану Нилову слова начальника дивизии полковника Кутепова, но отказаться от столь привлекательной картины перед собой он не мог и, не долго думая, наклонился внутрь броневика и дотронувшись до плеча шофера, коротко произнес: «Вперед».
Броневик дрогнул, набрал полную скорость и влетел в Белую Глину. Широкая, заросшая травой, улица Белой Глины переходила в площадь. На площади, от церкви к земской больнице, перебегали красноармейцы. Они удивленно смотрели на появившийся внезапно броневик, ничего не понимали, но не стреляли. Не открывал огня и «Верный». За площадью начинались дома городского типа. Из окон там и сям стали выглядывать испуганные лица. Броневик остановился. Вокруг тишина... Внезапно на широкой улице, уходящей в сторону, откуда должны были наступать части дивизии полковника Дроздовского, появился автомобиль. Он мчался с большой скоростью прямо на броневик «Верный».
— Легковой автомобиль! — крикнул поручик Бочковский и стал наводить на него свой пулемет.
— Подождите... Не открывайте огонь, — остановил его капитан Нилов. — Еще не известно, чей автомобиль, с той стороны должны подойти наши...
Еще пару секунд и легковая машина поравнялась с броневиком. В ней сидели четверо человек в кожаных куртках. Теперь было уже ясно — большевики.
— Огонь! — закричал капитан Нилов.
Большевики обернулись и, полные недоумения, посмотрели на броневик. Еще мгновение и их автомобиль исчез бы за поворотом. Заработал пулемет и пули подняли пыль вокруг автомобиля. Сидящие в нем пригнулись...
«Уйдут, уйдут», — подумали в броневике, но вдруг автомобиль потерял управление, налетел на телеграфный столб и сломав его как спичку врезался в забор, проломал его, влетел в сад
— Ну, наверно все убиты! — радостно вскрикнул, открывая свое окно, шофер броневика, Генрих Хораб.
Капитан Нилов, схватив карабин, спрыгнул с броневика и бросился в сад... В саду, упершись в дерево, стоял автомобиль с разбитым радиатором. На сидении лежало свернутое красное знамя. В автомобиле никого не было, но по близости, в кустах смородины, кто-то тихо стонал. Капитан Нилов раздвинул кусты. На траве лежал человек в кожаной куртке. У него была перебита нога. Рядом лужа крови...
— Кто ты? — спросил капитан Нилов.
— О, не убивайте меня, — взмолился раненый. — Я ни при чем! Я только шофер...
— Кого ты вез?
— Товарища Жлобу...
«Товарища Жлобу, ну и черт с ним!» — промелькнуло в мыслях капитана Нилова, и он вышел из сада. Эта фамилия ему тогда ни о чем не говорила. Капитан Нилов не мог предполагать о той роли, какую будет играть в будущем «товарищ» Жлоба. Если бы он знал, то наверно перевернул бы весь сад и нашел бы его.
У крыльца дома билась в истерике девушка, испуганная стрельбой. Капитан Нилов пытался ее успокоить, но она продолжала громко рыдать и смотрела на него испуганными глазами.
В это время от станции железной дороги понеслись тачанки с пулеметами и походными кухнями, в панике побежали красноармейцы. Все это устремилось через Белую Глину в сторону Ново-Покровской. «Верный» помчался за ними. На узкой улице броневик врезался в гущу людей, повозок и сразу же застучали его четыре пулемета. Все смешалось. Валились убитые и раненые, а обезумевшие живые бросались во дворы, прыгали через заборы и прятались в садах. Через несколько минут улица была очищена. Кругом валялись брошенные повозки, пулеметы и винтовки и стонали раненые. На одной тачанке продолжал сидеть рослый парень, видимо ничего не соображая от испуга.
— Иди сюда! — крикнул ему капитан Нилов. — Да тащи свой кольт.
Парень покорно принес пулемет и робко спросил, что ему еще будет приказано.
По временам из-за домов выскакивали красноармейцы, но сейчас же прятались при виде броневика. Пулеметчики выпускали короткие очереди и замолкали. Броневик двинулся вдоль улицы к железнодорожному полотну. За насыпью железной дороги лежала цепь стрелков, которая, увидев броневик, открыла по «Верному» редкий огонь. «Верный» ответил и направился к станции. Из-за построек выскочили конные и сейчас же скрылись, но капитан Нилов успел заметить синие погоны. Значит — свои... Партизаны... Он вышел из броневика и направился па станцию. Навстречу ему шли три офицера.
— А мы приняли вас за большевиков, — сказал один из них смеясь — Видим, со стороны красных броневик катит...
— А флаг?
— Да разве его разберешь... Впрочем, вы тоже по нас пальнули!
«Верный» с трудом перебрался через мостик и выскочил на площадь в юго-западном углу Белой Глины. На площади стояла и пыхтела такая же железная коробка, как «Верный», только немного пониже. Из бойниц выглядывали пулеметы. «Верный» наткнулся на большевистский броневик.
— Зарядить бронебойными! Вперед! — скомандовал капитан Нилов.
У капитана Нилова вспыхнула мысль: сблизиться с красным броневиком вплотную и, пользуясь преимуществом в высоте, прыгнуть в него, а если это не удастся, то просто бросить в коробку красных ручную гранату. К удивлению команды «Верного» команда большевистского броневика не приняла боя. Видя приближение «Верного», большевики выпустили по нем пулеметную очередь и затем, выскочив из машины, перепрыгнув через плетень, скрылись в кукурузе. На брошенном броневике красовалась красная звезда и под ней гордая надпись — «Черный ворон». Броневик был в полной исправности: мотор еще работал, а в пулеметах были продернуты ленты. Пулеметчик Кобелин забрал «добычу» — сахар и ботинки, поручик Бочковский — запасные пулеметные части, а шофер Генрих — ключи и цепи, — каждый по своей специальности... Капитан Нилов зачеркнул мелом надпись «Черный ворон», замазал мелом красную звезду и тем же мелом написал: «Партизан». Пока команда «Верного» возилась у захваченного броневика, кругом было тихо, но вдруг, неожиданно, из переулка вылетел башенный бронеавтомобиль и полным ходом устремился на «Верного». Команда последнего бросилась к своему броневику. Тревога оказалась напрасной, так как это был броневик «Корниловец», в тот день приданный 2-й пехотной дивизии. Из него вышел в засаленной и порванной гимнастерке, капитан Гунько. Вольноопределяющийся Кобелин подошел к капитану Гунько, держа в руках трофейный ботинки, и преподнес их ему. Оставив «Корниловца» на площади у захваченного броневика, «Верный» покатил обратно к земской больнице, где и нашел полковника Кутепова.
— Я вам приказал не увлекаться, — набросился полковник Кутепов на капитана Нилова, — а вас только и видели! Полтора часа пропадали! Я беспокоился за вас, — добавил он уже мягче и, показывая на валявшиеся трупы красных, спросил: — Это работа «Верного?»
— Так точно. Куда прикажете сдать?
— А, и пулемет есть! Отдайте стрелкам. А за лихую работу спасибо всей команде.
Солнце поднималось все выше. На северо-восточной окраине Белой Глины трещали пулеметы, частая ружейная стрельба и рвались шрапнели. Там наступала 3-я дивизия полковника Дроздовского. Большевики, не имеющие представления, что Белая Глина уже занята, оказывали упорное сопротивление.
— Поезжайте на северо-восточную окраину села и поддержите 2-й Офицерский полк, — приказал капитану Нилову полковник Кутепов, — но только опять не увлекайтесь особенно...
«Верный» запыхтел и быстро покатил. У мельницы он встретил 3-й эскадрон 2-го конного полка под командой штаб-ротмистра Цыкалова.
— Как дела? — спросил штаб-ротмистр Цыкалов капитана Нилова.
— Прекрасно. Первая и вторая дивизии давно уже вошли в село...
— Ну, а наши понесли большие потери. Хорошо бы атаковать красных с тыла... Надо нашим помочь...
— Так за чем же дело стало? Валяйте за «Верным».
«Верный» помчался по улице. Сзади, наклонив пики с черно-белыми флюгерами, галопом скакал эскадрон, но вскоре лошади вымотались и всадники стали один за другим отставать и только штаб-ротмистр Цыкалов с двумя еще продолжал скакать за броневиком. Впереди через улицу перебегало много красноармейцев, стараясь укрыться в садах. Не останавливаясь, «Верный» обстрелял их из пулеметов и полным ходом свернул в улицу направо. Здесь он вдруг, неожиданно, врезался в густую массу большевиков, которые свернувшись в колонну, спокойно отходили к центру села. Растерявшийся шофер без команды остановил машину... Остановились и пораженные появлением броневика большевики.
Несколько мгновений продолжалось это взаимное изумление, но вот разом затрещали все четыре пулемета «Верного». Что стало твориться на улице — трудно описать и представить себе. Услыша стрельбу, расстреливаемые в упор красноармейцы валились на землю, убитые вместе с живыми, не стараясь ни стрелять, ни бежать. Затем, в конец перепуганные, они стали надевать на штыки свои фуражки — в знак того, что сдаются. Видя это, капитан Нилов приказал им сложить в одно место все винтовки и построиться. К этому моменту прискакал и штаб-ротмистр Цыкалов с всадниками и занялся пленными.
Оставив штаб-ротмистра Цыкалова с подъезжающими всадниками его эскадрона, броневик «Верный» покатил дальше, и на окраине села у мельницы снова встретил около батальона большевиков. Прижав их к забору, броневик заставил их сдаться и положить оружие. Подскакало несколько всадников 3-го эскадрона и занялось пленными. По улице вдоль ручья понеслись пулеметные тачанки, кухни и разные повозки. «Верный» обогнал их и передними повозками загромоздил дорогу. Обогнув квартал, «Верный» снова устремился к мельнице, где захватил пять пулеметов. Выйдя из броневика, капитан Нилов стал наблюдать за большевиками, которые бежали без оглядки, стараясь скрыться в садах и огородах. Один из красноармейцев в белой рубахе остановился шагах в ста от капитана Нилова, поднял брошенную винтовку и выстрелил в него. Капитан Нилов схватил карабин и приложился. Началась своего рода дуэль. Противники стояли друг против друга и стреляли. Команда броневика с любопытством следила за исходом этой неожиданной дуэли, не вмешиваясь в нее. Третьим выстрелом капитан Нилов сбил своего противника, и большевик, взмахнув руками, повалился и остался лежать белым пятном на зеленой траве.
Команда занялась пулеметами, связала их веревкой и зацепила сзади броневика. Броневик покатил дальше. Однако этот способ передвижения с трофейными пулеметами вскоре оказался весьма неудачным, так как колеса пулеметов стали ломаться. Пришлось их передать следовавшему за броневиком и как раз подоспевшему 3-му эскадрону 2-го Конного полка, собравшемуся в полном порядке. К мельнице подходили отступающие цени большевиков. Вдали виднелись цепи наступающего 2-го Офицерского полка. Увидя броневик, красноармейцы залегли в пшенице. Капитан Нилов вылез на крышу «Верного» и, размахивая карабином, обратился к большевикам с речью, пересыпая ее ругательствами и угрозами перебить их всех до одного, если они не сдадутся.
Трудно объяснить тогдашнюю психологию красных — почему никто из них даже не выстрелил и капитана Нилова. Очевидно их как-то особенно тронула его речь, так как один за другим они стали выхолить из пшеницы на дорогу и складывать оружие. Лишь один, с наглым лицом и в красной рубашке, не захотел бросить винтовку. Тогда капитан Нилов соскочил с броневика и карабином ударил его по голове.
Подоспел и 3-й эскадрон. В это самое время по железной дороге подошел наш «бронепоезд» (самодельный) и открыл огонь гранатами и по красным и... по «Верному». Видя, что подошедшая цепь 2-го Офицерского полка, продвинувшаяся незаметно в высокой пшенице, тоже стала обстреливать и красных и броневик, капитан Нилов выкинул белый флаг и помчался к ним навстречу. Стрельба прекратилась, а из цепи побежали офицеры к «Верному».
— А мы по вас бронебойными пустили, — смеялись они. — Смотрим, как будто наш «Верный», но почему же он в тылу у большевиков?!
В это время, верхом на коне, среди цепей показался полковник Дроздовский.
— А, «Верный», — подъехав и обращаясь к капитану Нилову, сказал полковник Дроздовский с грустной улыбкой. — Жаль, что вас не было с нами, — нагнувшись с коня, он пожал руку капитану Нилову.
— Вы знаете, что полковник Жебрак убит? — грустно спросил он капитана Нилова.
— Жебрак?! — невольно воскликнул капитан Нилов. — Не может быть!..
— Да... Печальный бой для нашей дивизии. Полковник Жебрак и 80 офицеров убито, до трехсот раненых... А как ваши дела?
— Сегодня вместе с 3-м эскадроном на окраине села захватили много пулеметов и свыше двух тысяч пленных...
В этот момент к «Верному» подлетел мотоциклист.
— Вас требует к себе Главнокомандующий. — сказал он.
«Верный» покатил к будке у переезда. Там стоял автомобиль с георгиевским флажком и возле него несколько казаков со значком Главнокомандующего.
Генерал Деникин поздоровался с командой «Верного» и, улыбаясь, сказал капитану Нилову.
— Как вам не стыдно заставлять вашего Главнокомандующего прятаться в канаве?!
Видя на лице капитана Нилова недоумение, он, смеясь, объяснил, что видя броневик, выскочивший из тыла большевиков, из Белой Глины, и направляющийся к будке, все приняли его за большевистский и принуждены были укрыться в канаве.
— Спасибо вам за лихую работу, — поблагодарил команду «Верного» генерал Деникин. — А теперь — еще задача: часть красных прорвалась правее железной дороги. Они отходят к станице Незамаевской. Я послал Польский эскадрон и свой конвой их преследовать — все, что у меня было под рукой. Поезжайте и поддержите их...
Медленно пополз по вспаханному полю «Верный». Выбравшись потом на полевую дорогу, он покатил быстрее. Вскоре встретился конвой Главнокомандующего, возвращающийся уже обратно. По его словам, большевики были уже далеко. Однако, когда броневик прошел еще верст пять, показалась густая цепь большевиков, отходящих на Незамаевскую. Позади их двигалась редкая лава Польского эскадрона. «Верный» понесся в атаку и сбил и смешал правый фланг большевиков. Однако, красные учли, что броневик может свободно ходить только по дорогам и, повернув в поле, они стали уходить по пахоти. «Верный» свернул за ними, но вскоре увяз в черноземе и остановился. Большевики открыли жестокий огонь, а Польский эскадрон, выскочивший на линию броневика, сразу же потерял около двадцати человек, то есть почти половину своего состава. В свою очередь «Верный» открыл огонь из трех пулеметов и заставил большевиков спешно отходить. Подобрав нескольких тяжело раненых, погрузили их в машину. Выбравшись, наконец, на дорогу, «Верный» повернул назад в Белую Глину, провожаемый гранатами красной артиллерии. Польский эскадрон тоже последовал за броневиком. Большевики отошли в станицу Незамаевскую.